ВИДЕОРЯД / GVIDEON.COM -- РЕЦЕНЗИИ
Герман Власов. До слова.
Режиссер – Елена Левина, операторы: Женя Соболева и Влад Сакара, монтаж Влада Сакары.
В видео использована музыкальная тема группы the Сheer 'Hanover jig". В сцене урока игры на фортепьяно задействованы педагог детской школы искусств «Вдохновение» Лариса Юрьевна Страмцова и её чудесный ученик Тёма Киселев.
Видеоряд построен на чередовании трех сюжетно-метафорических планов. При этом линия с уроком игры на фортепьяно явно является стержневой, сводящей две другие, как центральная часть триптиха – правую и левую. Обе «боковые» части включают мотив окна: у окна сидит поэт, оконное стекло разделяет кота на подоконнике и голубей на карнизе. Метафорами дословесного выступают, с одной стороны, бессловесные твари, чья «немота» нагнетается разделяющим их барьером, для них, впрочем, несуществующим; с другой – музыка и тактильность (руки ученика и педагога на клавишах). Между двумя формами бессловесности томится поэт. При этом игра на фортепьяно – что как преодоление немоты без помощи слов? Нервный, «музыкальный» монтаж создает чуткую напряженность, в которой перекликаются все три линии. Великолепная находка – комбинировать единый ритм из ударов рук ученика и педагога по клавишам и беспокойного движения голубей за стеклом: вот-вот родится бессловесное слово…
Сола Монова. Молодость.
Режиссер – Сола Монова. В роли Молодости – Елена Готлиб.
Молодость лирической героини, персонифицированная в немного взбалмошной, знойной «рублевской» деве, похохатывая, скользит по пентхаусу, убегая от своей (уже не?) хозяйки, тогда как та молит ее задержаться, соблазняет пустыми радостями… но все напрасно. Босоногая молодость надевает туфли на шпильках и – за порог. Гламурная эстетика, с преобладанием ало-малиновой цветовой гаммы, с калейдоскопической размытостью «картинки», имитирующей «затуманенный» взор, собственно, и не оставляет надежды на иной исход. Тому, кто отождествляет молодость лишь со «скоромимоходящей красотой» и прожиганием жизни, придется принять ее коварство как должное.
В качестве «вишенки на торте» – субтитры с английским подстрочником.
Андрей Тавров. Человек-бабочка.
Авторы: Марина Малярова, Ксения Баязитова, Александра Кречман, Катерина Кадашева, Екатерина Мамонтова, Оля Тимашова, Надежда Карп.
Видеоряд минимально иллюстративен, если под иллюстрацией понимать тавтологическое удвоение звучащего слова. Единственное связующее звено между «картинкой» и стихами – танец на побережье, однако девушка в кадре воплощает скорее архетип бабочки-Психеи, чем изображает титульного героя. Насколько ярка, плотна и разнородна ткань стихотворения, настолько лаконична образность видеоряда. Но этот перевес словесного текста над визуальным и обеспечивает идеальные пропорции метафоричности: ведь то, что предназначено для глаз, заведомо агрессивнее.
Кадр не подчинен слову, но вторит ему на равных, параллельной темой. Можно сказать, что иллюстрируются не конкретные строки, а поэзия в целом – как пластическая речь, как телесность слова, как кодовая цепочка изначальных, священных жестов. Движение ног вычерчивают круги в песке, пальцы заплетают прядь волос, рука подбрасывает и ловит плод… Ощущение чистоты, простоты и свободы, мира, рождающегося из первоэлементов, поэтического слова, рождающегося из одухотворенной тактильности.
Анна Пимонова. Более всего… (На стихи Карена Джангирова).
Авторы: Карен Джангиров, Анна Пимонова, Лиза Харченко, Илья Маркелов
Анимационный ролик, по своей концепции полностью противоположный разобранному выше. Тема верлибра Джангирова – невыносимость соприкосновения с миром феноменов, существования во времени. Тема, для визуального воплощения которой прекрасно подходит и минималистская графика мультфильма, и навязчивая буквальность, с которой иллюстрируется каждая фраза текста. Да и само решение клипа в анимации – ход верный: так страх лирического героя перед внедряющимися в его пространство «простыми вещами» (фиалкой, зеленой шляпой, газетой, ложкой…) не передавался бы зрителю, будь они не живыми, конкретными.
Алиса Каси. CINEMOTION.
Стихи, задумка – Алиса Касиляускайте
Читает – Gleb Puskepalis
Режиссер – Art Vasaris
Графика, монтаж – ELOODER
Студия хромакей – SPORTMEDIALAB, Moscow
Продюсер - Алена Касиляускене
Ролик сделан с применением модной технологии – обработки заснятого изображения анимацией, в результате чего «живое» выглядит немного «нарисованным». Так на, казалось бы, «нижнем», техническом этаже концепции уже происходит стыковка изображения и изображаемого: ведь в стихах игра производственно-киношными реалиями моделирует мир без реальности. Кино больше не превращает жизнь в сказку, пусть и иллюзорно, его язык больше не противостоит рутине, а напротив, может эту рутину адекватно выразить. Полет фантазии, полет мечты совершается в «бизнес-класс» салоне авиалайнера. В герое (или лучше сказать, персонифицированном субъекте стихотворения), волей аниматоров помещенном на борт летящей без пилота машины, узнаваем тип юноши-хипстера, ироничного по отношению к современности, столь же комфортабельной и ненадежной, как эта крылатая капсула, но, кажется, вполне гордого своим статусом пассажира.
Елена Макарчук. Песни полуденных кузнечиков Вандеи.
Автор – Елена Макарчук
Точка пересечения русской поэзии и департамента на западе Франции расположена, безусловно, в биографии Марины Цветаевой, а если еще более эту точку овеществить и литературизовать, то в ее письмах Пастернаку. Для поклонников Цветаевой Вандея – прежде всего, одно из немногих мест, где поэтесса была счастлива. Однако Елене Макарчук, кажется, не нужны какие-либо аллюзии для того, чтобы насладиться пейзажами Вандеи, ее мельницами, ее голубым небом, гнущейся на ветру полевой травой, розоватым прибрежным песком – и пригласить к этому наслаждению зрителя.
Игорь Жуков. Дудочка Вергилия.
Авторы: Игорь Жуков, ОПАРА-СТУДИО.
Создатели ролика пошли от заданной в стихотворении аналогии между дантовским адом и московским метро. Банальность приема – бегущие через кадр строчки – искуплена семантической нагрузкой. В рутинный хаос жизни мегаполиса экспрессивно, по диагонали врываются фразы из стихотворения, которые в параллельном сюжете карябает на стене девушка «неформального» вида и которые, видимо, должны напоминать анархистские лозунги. Нелепые действия девушки как бы пытаются заклясть инертное движение масс, механическая суетливая безостановочность которого утрирована ускоренной съемкой. Но ближе к концу девушка начинает принимать позы безвольной усталости, будто она все же «сдалась».
На последних строчках стихотворения, робко несущих надежду («нам возможно друг другу мерцать на тайном московском небе»), электричка вырывается из-под земли. Ход немного прямолинейный, но композиционно сильный.
Мария Полковникова. Трепет.
Автор – Мария Полковникова
Ассоциации, на которых построен видеоряд, чрезвычайно «трепетны» и воздушны, но если все же попробовать проследить за их тончайшей нитью, то приведет она к эстетическому коду Серебряного века. От пепельного колорита и рамочного мотива до темы столкновения природного и культурного. Кованные и гранитные ограждения речных берегов, сами символизирующие победу над стихией, подобно орнаментальной канве, «обрамляют» пасущихся на приволье лошадей и ласкающую их женщину в треплемой ветром тунике. Меандр на ограде, взятый крупным планом, можно истолковать как снятие тезиса и антитезиса в синтезе: природу и культуру, свободу и запрет примиряет античное упорядочение хаоса.
Нина Деконская, Юрий Ряшенцев. На мотив Стиви Уандера.
Автор – Нина Деконская. Оператор и монтажер – Аркадий Захаров. В ролях – Марина Фролова. Стихотворение читает автор – Юрий Ряшенцев.
Основываясь на опыте бытования видеопоэзии, уже вырабатывающем кое-какие законы для этого подвида искусства, можно сформулировать еще один закон: не всякая эстетика «выживает» в формате любительской съемки. Делать «красиво» и «поэтично» лучше при помощи профессиональной киноаппаратуры, профессионального монтажа, с профессиональными актерами (если есть роли) и т.п. Элегия с розой не удалась из-за несовместимости «принципа экономии» и стремления визуализировать поэтическую образность, метафоричность. Вообще-то это возможно. Просто тому невыразимому, что насыщает пространство стихотворения, заряжает его воздух, или, как говорится, создает атмосферу, благодаря чему подлинность каждого слова принимается на веру, нужен ритм, организация, форма. Вялая бесформенность «домашней» картинки его упускает, как решето.
Еще одно несоответствие: облика героини – окружающим ее «знакам», таким как живопись прерафаэлитов и пейзаж усадебного парка. Если несоответствие намеренное, и девушка – это наша современница, в которой Вечно Женственное профанировано, то зачем она изображает мечтательность? Если же между девушкой и прерафаэлитскими девами проводится аналогия, то… Правда, не исключено, что образ дан в динамике. Вначале героиня как бы примеряет к себе европейский женский идеал, символом которого справедливо выступает роза, но в конце зеркало Венеры (еще один символический атрибут) оборачивается пудреницей, тиражированным аксессуаром, сопутствующем тиражированной, бездуховной красоте.
Василий Бородин. Синие стихи.
Автор – Василий Бородин
Создатели поэтического видео могут избрать либо путь удвоения, показывая то, о чем говорится в тексте, либо путь «синестезии», стараясь визуальными образами индуцировать ту же ауру, что и текст, либо путь обрамления, создавая для текста фон, минимально от него отвлекающий. Именно по третьему, редкому, пути пошел Василий Бородин. Применительно к его поэзии можно говорить о музыке смысла, а теме его стихов понимать как тему музыкальную, не поддающуюся пересказу, а только слышимую, характеризуемую лишь по касательной, кружением вокруг. Так, тема «Синих стихов» замыкается пунктиром из нескольких точек, заданных опорными метафорами. «Синий рекрутский ум», «государственный ряв», «молитва идей» задевают струны ассоциативного мышления: казарменный патриотизм, государственная машина, державная идеология…
Однако автор не стал выстраивать сценарий по этому пунктиру. Иллюстрируется ключевой цвет – синий, и ключевой принцип – неуловимость, нечеткость. «Картинка» размыта и затемнена; угадывается пространство, организованное предметами, но не сами предметы. Отчетливо видно только лицо поэта в некой зеркальной поверхности, между наплывами синего. Не пытайся понять высказывание – попытайся увидеть то, что отличает его от всех прочих?…
Режиссер – Елена Левина, операторы: Женя Соболева и Влад Сакара, монтаж Влада Сакары.
В видео использована музыкальная тема группы the Сheer 'Hanover jig". В сцене урока игры на фортепьяно задействованы педагог детской школы искусств «Вдохновение» Лариса Юрьевна Страмцова и её чудесный ученик Тёма Киселев.
Видеоряд построен на чередовании трех сюжетно-метафорических планов. При этом линия с уроком игры на фортепьяно явно является стержневой, сводящей две другие, как центральная часть триптиха – правую и левую. Обе «боковые» части включают мотив окна: у окна сидит поэт, оконное стекло разделяет кота на подоконнике и голубей на карнизе. Метафорами дословесного выступают, с одной стороны, бессловесные твари, чья «немота» нагнетается разделяющим их барьером, для них, впрочем, несуществующим; с другой – музыка и тактильность (руки ученика и педагога на клавишах). Между двумя формами бессловесности томится поэт. При этом игра на фортепьяно – что как преодоление немоты без помощи слов? Нервный, «музыкальный» монтаж создает чуткую напряженность, в которой перекликаются все три линии. Великолепная находка – комбинировать единый ритм из ударов рук ученика и педагога по клавишам и беспокойного движения голубей за стеклом: вот-вот родится бессловесное слово…
Сола Монова. Молодость.
Режиссер – Сола Монова. В роли Молодости – Елена Готлиб.
Молодость лирической героини, персонифицированная в немного взбалмошной, знойной «рублевской» деве, похохатывая, скользит по пентхаусу, убегая от своей (уже не?) хозяйки, тогда как та молит ее задержаться, соблазняет пустыми радостями… но все напрасно. Босоногая молодость надевает туфли на шпильках и – за порог. Гламурная эстетика, с преобладанием ало-малиновой цветовой гаммы, с калейдоскопической размытостью «картинки», имитирующей «затуманенный» взор, собственно, и не оставляет надежды на иной исход. Тому, кто отождествляет молодость лишь со «скоромимоходящей красотой» и прожиганием жизни, придется принять ее коварство как должное.
В качестве «вишенки на торте» – субтитры с английским подстрочником.
Андрей Тавров. Человек-бабочка.
Авторы: Марина Малярова, Ксения Баязитова, Александра Кречман, Катерина Кадашева, Екатерина Мамонтова, Оля Тимашова, Надежда Карп.
Видеоряд минимально иллюстративен, если под иллюстрацией понимать тавтологическое удвоение звучащего слова. Единственное связующее звено между «картинкой» и стихами – танец на побережье, однако девушка в кадре воплощает скорее архетип бабочки-Психеи, чем изображает титульного героя. Насколько ярка, плотна и разнородна ткань стихотворения, настолько лаконична образность видеоряда. Но этот перевес словесного текста над визуальным и обеспечивает идеальные пропорции метафоричности: ведь то, что предназначено для глаз, заведомо агрессивнее.
Кадр не подчинен слову, но вторит ему на равных, параллельной темой. Можно сказать, что иллюстрируются не конкретные строки, а поэзия в целом – как пластическая речь, как телесность слова, как кодовая цепочка изначальных, священных жестов. Движение ног вычерчивают круги в песке, пальцы заплетают прядь волос, рука подбрасывает и ловит плод… Ощущение чистоты, простоты и свободы, мира, рождающегося из первоэлементов, поэтического слова, рождающегося из одухотворенной тактильности.
Анна Пимонова. Более всего… (На стихи Карена Джангирова).
Авторы: Карен Джангиров, Анна Пимонова, Лиза Харченко, Илья Маркелов
Анимационный ролик, по своей концепции полностью противоположный разобранному выше. Тема верлибра Джангирова – невыносимость соприкосновения с миром феноменов, существования во времени. Тема, для визуального воплощения которой прекрасно подходит и минималистская графика мультфильма, и навязчивая буквальность, с которой иллюстрируется каждая фраза текста. Да и само решение клипа в анимации – ход верный: так страх лирического героя перед внедряющимися в его пространство «простыми вещами» (фиалкой, зеленой шляпой, газетой, ложкой…) не передавался бы зрителю, будь они не живыми, конкретными.
Алиса Каси. CINEMOTION.
Стихи, задумка – Алиса Касиляускайте
Читает – Gleb Puskepalis
Режиссер – Art Vasaris
Графика, монтаж – ELOODER
Студия хромакей – SPORTMEDIALAB, Moscow
Продюсер - Алена Касиляускене
Ролик сделан с применением модной технологии – обработки заснятого изображения анимацией, в результате чего «живое» выглядит немного «нарисованным». Так на, казалось бы, «нижнем», техническом этаже концепции уже происходит стыковка изображения и изображаемого: ведь в стихах игра производственно-киношными реалиями моделирует мир без реальности. Кино больше не превращает жизнь в сказку, пусть и иллюзорно, его язык больше не противостоит рутине, а напротив, может эту рутину адекватно выразить. Полет фантазии, полет мечты совершается в «бизнес-класс» салоне авиалайнера. В герое (или лучше сказать, персонифицированном субъекте стихотворения), волей аниматоров помещенном на борт летящей без пилота машины, узнаваем тип юноши-хипстера, ироничного по отношению к современности, столь же комфортабельной и ненадежной, как эта крылатая капсула, но, кажется, вполне гордого своим статусом пассажира.
Елена Макарчук. Песни полуденных кузнечиков Вандеи.
Автор – Елена Макарчук
Точка пересечения русской поэзии и департамента на западе Франции расположена, безусловно, в биографии Марины Цветаевой, а если еще более эту точку овеществить и литературизовать, то в ее письмах Пастернаку. Для поклонников Цветаевой Вандея – прежде всего, одно из немногих мест, где поэтесса была счастлива. Однако Елене Макарчук, кажется, не нужны какие-либо аллюзии для того, чтобы насладиться пейзажами Вандеи, ее мельницами, ее голубым небом, гнущейся на ветру полевой травой, розоватым прибрежным песком – и пригласить к этому наслаждению зрителя.
Игорь Жуков. Дудочка Вергилия.
Авторы: Игорь Жуков, ОПАРА-СТУДИО.
Создатели ролика пошли от заданной в стихотворении аналогии между дантовским адом и московским метро. Банальность приема – бегущие через кадр строчки – искуплена семантической нагрузкой. В рутинный хаос жизни мегаполиса экспрессивно, по диагонали врываются фразы из стихотворения, которые в параллельном сюжете карябает на стене девушка «неформального» вида и которые, видимо, должны напоминать анархистские лозунги. Нелепые действия девушки как бы пытаются заклясть инертное движение масс, механическая суетливая безостановочность которого утрирована ускоренной съемкой. Но ближе к концу девушка начинает принимать позы безвольной усталости, будто она все же «сдалась».
На последних строчках стихотворения, робко несущих надежду («нам возможно друг другу мерцать на тайном московском небе»), электричка вырывается из-под земли. Ход немного прямолинейный, но композиционно сильный.
Мария Полковникова. Трепет.
Автор – Мария Полковникова
Ассоциации, на которых построен видеоряд, чрезвычайно «трепетны» и воздушны, но если все же попробовать проследить за их тончайшей нитью, то приведет она к эстетическому коду Серебряного века. От пепельного колорита и рамочного мотива до темы столкновения природного и культурного. Кованные и гранитные ограждения речных берегов, сами символизирующие победу над стихией, подобно орнаментальной канве, «обрамляют» пасущихся на приволье лошадей и ласкающую их женщину в треплемой ветром тунике. Меандр на ограде, взятый крупным планом, можно истолковать как снятие тезиса и антитезиса в синтезе: природу и культуру, свободу и запрет примиряет античное упорядочение хаоса.
Нина Деконская, Юрий Ряшенцев. На мотив Стиви Уандера.
Автор – Нина Деконская. Оператор и монтажер – Аркадий Захаров. В ролях – Марина Фролова. Стихотворение читает автор – Юрий Ряшенцев.
Основываясь на опыте бытования видеопоэзии, уже вырабатывающем кое-какие законы для этого подвида искусства, можно сформулировать еще один закон: не всякая эстетика «выживает» в формате любительской съемки. Делать «красиво» и «поэтично» лучше при помощи профессиональной киноаппаратуры, профессионального монтажа, с профессиональными актерами (если есть роли) и т.п. Элегия с розой не удалась из-за несовместимости «принципа экономии» и стремления визуализировать поэтическую образность, метафоричность. Вообще-то это возможно. Просто тому невыразимому, что насыщает пространство стихотворения, заряжает его воздух, или, как говорится, создает атмосферу, благодаря чему подлинность каждого слова принимается на веру, нужен ритм, организация, форма. Вялая бесформенность «домашней» картинки его упускает, как решето.
Еще одно несоответствие: облика героини – окружающим ее «знакам», таким как живопись прерафаэлитов и пейзаж усадебного парка. Если несоответствие намеренное, и девушка – это наша современница, в которой Вечно Женственное профанировано, то зачем она изображает мечтательность? Если же между девушкой и прерафаэлитскими девами проводится аналогия, то… Правда, не исключено, что образ дан в динамике. Вначале героиня как бы примеряет к себе европейский женский идеал, символом которого справедливо выступает роза, но в конце зеркало Венеры (еще один символический атрибут) оборачивается пудреницей, тиражированным аксессуаром, сопутствующем тиражированной, бездуховной красоте.
Василий Бородин. Синие стихи.
Автор – Василий Бородин
Создатели поэтического видео могут избрать либо путь удвоения, показывая то, о чем говорится в тексте, либо путь «синестезии», стараясь визуальными образами индуцировать ту же ауру, что и текст, либо путь обрамления, создавая для текста фон, минимально от него отвлекающий. Именно по третьему, редкому, пути пошел Василий Бородин. Применительно к его поэзии можно говорить о музыке смысла, а теме его стихов понимать как тему музыкальную, не поддающуюся пересказу, а только слышимую, характеризуемую лишь по касательной, кружением вокруг. Так, тема «Синих стихов» замыкается пунктиром из нескольких точек, заданных опорными метафорами. «Синий рекрутский ум», «государственный ряв», «молитва идей» задевают струны ассоциативного мышления: казарменный патриотизм, государственная машина, державная идеология…
Однако автор не стал выстраивать сценарий по этому пунктиру. Иллюстрируется ключевой цвет – синий, и ключевой принцип – неуловимость, нечеткость. «Картинка» размыта и затемнена; угадывается пространство, организованное предметами, но не сами предметы. Отчетливо видно только лицо поэта в некой зеркальной поверхности, между наплывами синего. Не пытайся понять высказывание – попытайся увидеть то, что отличает его от всех прочих?…