АЛЕКСАНДР ТЕНИШЕВ / Я В НОЧИ ОГНЕМ БЕНГАЛЬСКИМ ГОРЮ
Александр ТЕНИШЕВ родился в Ленинграде. Окончил Петербургский Машиностроительный институт 1988-1994 г., инженер-механик. Победитель «ПервогоСанкт-Петербургского поэтического конкурса им. Иосифа Бродского» в номинации «Свобода— пятое время года» (2014 г.). Печатался в журнале «Звезда» №2 2015 г.
Кабаре
Моё сердце как маленький дом.
Кто сегодня в него постучится?
Я не знаю, ведь я танцовщица.
Я танцую в ночном кабаре.
Кто в него постучится? Поэт.
Или может быть служащий банка.
Мне вчера намекнула цыганка.
Это будет капризный брюнет.
Я в приметы не верю, хотя
Все немного мы верим в приметы.
Ты сегодня мне даришь конфеты.
Завтра мне изменяешь шутя.
Моё сердце как маленький дом.
Кто сегодня в него постучится?
Я не знаю, ведь я танцовщица.
Я танцую в ночном кабаре.
Звёздочка
1
Где ты нынче, звёздочка провинциальной сцены?
Сумрак озарявшая светом красоты.
Пылкие поклонники уездной Мельпомены
Целыми охапками несли тебе цветы.
Слава твоя ширилась и была бесспорной.
Бурно аплодируя, зал в конце вставал.
Где-то за кулисами возле грим-уборной
Губернатор сам тебе руку целовал.
Но лукавый голос, знай, поёт одно:
— Разве это слава? Это же смешно!
— Поезжай в столицу там и ждёт успех.
— Разве ты не видишь? Ты же лучше всех!
2
Изнывать под бременем провинциальной скуки
Отчего-то стала ты с некоторых пор.
На себя бы, кажется, наложила руки,
Если б не расчетливый твой антрепренер.
Что же так в провинцию из столицы манит
Этих оборотистых молодых людей?
Наплетёт с три короба, разум затуманит
Лестными посулами алчный лицедей.
Сладкий его голос знай поёт одно:
— Разве это слава? Это же смешно!
— Поезжай в столицу там и ждёт успех.
— Разве ты не видишь? Ты же лучше всех!
3
Как в синематографе быстро замелькали
Города уездные: Суздаль, Кострома,
Тверь …Какая разница? Всюду то ж, нельзя ли
Чуточку помедленней? Не сойти б с ума.
То ли от усталости, то ли от простуды
Перед выступлением ты совсем слегла.
И уже не слышала толки, пересуды
Докторов в гостинице, утром умерла!
Под попоной снега город крепко спал.
Ветерок афишу по краям трепал.
Жизнью заплатила ты за свой успех.
Жаль, что ты не знаешь. Ты же лучше всех!
Певичка и скрипач
1
Скрипач любил певичку,
Та пела в варьете,
Худую истеричку
С глубоким декольте.
В руке она любила
Вертеть свой мундштучок
И басом говорила,
— Ревнуешь, дурачок!
И как, судите сами,
Ему не ревновать:
То офицер с усами
С ней станет флиртовать,
То брошку, то заколку
Подносит ей богач,
И плачет втихомолку
Расстроенный скрипач.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
2
Когда она на сцене —
Ее безмерна власть!
Пред нею на колени
Так хочется упасть.
Вот песенка допета,
Она как смерть бледна.
И вновь из круга света
Шаг делает она.
В гримёрке ждет кого-то?
Жалеет ли о ком?
Сидит вполоборота
С извечным мундштуком.
Тоска ее изводит,
Так скучно ей — хоть плачь!
И глаз с нее не сводит
Встревоженный скрипач.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
3
Жизнь вроде анекдота
С вокзала на вокзал.
В тугой же узел кто-то
Их две судьбы связал?!
И так скрипач играет,
Что грусти нет конца.
Певичка разбивает
Холодные сердца.
Закончив выступленье,
Она сбегает прочь,
Чтоб утолить томленье,
В сиреневую ночь.
Он хочет быть с ней рядом,
И это не секрет,
Опять печальным взглядом
Скрипач ей смотрит вслед.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
Капитан
1
На продавленном диване
Дремлет старый капитан,
Подзастрял он в ресторане
И напился вдрабодан.
Его комнату качнуло
Или это чувств обман?
Но бутылка из-под стула
Закатилась под диван.
Ну а завтра снова пьянка,
Шуры-муры с разбитной
Пьяной девкой, перебранка
С собутыльником в пивной.
Он домой, уже качаясь,
Поплетётся вечерком
И у двери, чертыхаясь,
Вновь завозится с замком.
И один мотив печальный
Затвердил он наизусть,
От него так больно сердце
Вдруг сожмётся, ну и пусть.
Бедный, бедный капитан, твой кораблик сел на мель,
А давно ль в костюме белом ты на мостике стоял?
Это всё уже неважно, ты ведь пьёшь уж пять недель,
Скоро ты заснёшь так крепко, как давно уже не спал.
2
Всё труднее просыпаться —
Так дремота тяжела, —
Каждый божий день стараться
Жить, но знать, что жизнь прошла.
И с утра, уже из дома,
Всё в кабак несёт его.
Там один над рюмкой рома
Он встречает Рождество.
А придя домой, читает
Письма выцветшие он,
И опять, как встарь, играет
Вдалеке аккордеон.
Бог с ней, с давней той любовью,
Вспоминать её к чему?
Смерть, склоняясь к изголовью,
Нежно так споёт ему.
Тот один мотив печальный,
Что твердил он наизусть,
От него так больно сердце
Вдруг сожмётся, ну и пусть.
Бедный, бедный капитан, твой кораблик сел на мель,
А давно ль в костюме белом ты на мостике стоял?
Это всё уже неважно, ты ведь пьёшь уж пять недель,
Скоро ты заснёшь так крепко, как давно уже не спал.
***
Разве что-нибудь может плохое случится?!
Разумеется нет, разумеется нет.
Детство кончится, в сердце твоё постучится
Ненаглядный корнет, ненаглядный корнет!
Станет жизнь так сладка́, как арабская сказка.
Только грянет война, только грянет война!
Ждать себя не заставит дурная развязка.
В небе дрогнет луна, в небе дрогнет луна.
А потом революция, ужас скитаний.
Жизнь по съемным углам, жизнь по съемным углам.
В прошлом трепет наивных поспешных свиданий.
В настоящем бедлам, в настоящем бедлам.
Всё имущество письма, да плюшевый мишка,
В кошельке два кольца, в кошельке два кольца!
Будешь жить тихо-тихо, как серая мышка.
И дойдешь до конца, и дойдешь до конца.
Сон предсмертный, как тучи пробьет грозовые
Ослепительный свет, ослепительный свет.
И предстанет опять пред тобой, как впервые
Ненаглядный корнет, ненаглядный корнет.
Письмо
1
От письма твоего пахнет морем,
И духами, и чем-то ещё,
Чем угодно, но только не горем,
Я целую его горячо.
Ну а я, я живу по старинке.
Жизнь течёт, как и раньше текла.
На царапинах старой пластинки
Граммофонная скачет игла.
«Как хотел я отсрочить разлуку,
Но напрасно молил небеса
И, целуя холодную руку,
По-собачьи глядел Вам в глаза.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных,
Всё в окошко стучит мотылёк.»
2
Мне письмо всю тебя возвращает,
Я словечки твои узнаю,
Вижу: время совсем не меняет
Прежний шарм твой, манеру твою.
Аромат сладкой жизни вдыхая,
Ты о ней мне поведать смогла,
На царапинах, к центру съезжая,
Граммофонная скачет игла.
«Мне пора собираться — темнеет.
С болью в сердце я слушаю Вас…
Холодами крещенскими веет
От любезных обдуманных фраз.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных,
Всё в окошко стучит мотылёк.»
3
Я читаю опять всё сначала,
И мечта опьяняет меня,
Что письмо это ты мне прислала
Из счастливого давнего дня.
Оживают смешные картинки
Прошлой жизни, сгоревшей дотла.
На царапинах старой пластинки
Граммофонная скачет игла.
«На крыльце я как будто очнулся:
Эта страсть, наважденье, обман,
Это просто чуть-чуть затянулся
Заурядный уездный роман.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных
Всё в окошко стучит мотылёк.
Кабаре
Моё сердце как маленький дом.
Кто сегодня в него постучится?
Я не знаю, ведь я танцовщица.
Я танцую в ночном кабаре.
Кто в него постучится? Поэт.
Или может быть служащий банка.
Мне вчера намекнула цыганка.
Это будет капризный брюнет.
Я в приметы не верю, хотя
Все немного мы верим в приметы.
Ты сегодня мне даришь конфеты.
Завтра мне изменяешь шутя.
Моё сердце как маленький дом.
Кто сегодня в него постучится?
Я не знаю, ведь я танцовщица.
Я танцую в ночном кабаре.
Звёздочка
1
Где ты нынче, звёздочка провинциальной сцены?
Сумрак озарявшая светом красоты.
Пылкие поклонники уездной Мельпомены
Целыми охапками несли тебе цветы.
Слава твоя ширилась и была бесспорной.
Бурно аплодируя, зал в конце вставал.
Где-то за кулисами возле грим-уборной
Губернатор сам тебе руку целовал.
Но лукавый голос, знай, поёт одно:
— Разве это слава? Это же смешно!
— Поезжай в столицу там и ждёт успех.
— Разве ты не видишь? Ты же лучше всех!
2
Изнывать под бременем провинциальной скуки
Отчего-то стала ты с некоторых пор.
На себя бы, кажется, наложила руки,
Если б не расчетливый твой антрепренер.
Что же так в провинцию из столицы манит
Этих оборотистых молодых людей?
Наплетёт с три короба, разум затуманит
Лестными посулами алчный лицедей.
Сладкий его голос знай поёт одно:
— Разве это слава? Это же смешно!
— Поезжай в столицу там и ждёт успех.
— Разве ты не видишь? Ты же лучше всех!
3
Как в синематографе быстро замелькали
Города уездные: Суздаль, Кострома,
Тверь …Какая разница? Всюду то ж, нельзя ли
Чуточку помедленней? Не сойти б с ума.
То ли от усталости, то ли от простуды
Перед выступлением ты совсем слегла.
И уже не слышала толки, пересуды
Докторов в гостинице, утром умерла!
Под попоной снега город крепко спал.
Ветерок афишу по краям трепал.
Жизнью заплатила ты за свой успех.
Жаль, что ты не знаешь. Ты же лучше всех!
Певичка и скрипач
1
Скрипач любил певичку,
Та пела в варьете,
Худую истеричку
С глубоким декольте.
В руке она любила
Вертеть свой мундштучок
И басом говорила,
— Ревнуешь, дурачок!
И как, судите сами,
Ему не ревновать:
То офицер с усами
С ней станет флиртовать,
То брошку, то заколку
Подносит ей богач,
И плачет втихомолку
Расстроенный скрипач.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
2
Когда она на сцене —
Ее безмерна власть!
Пред нею на колени
Так хочется упасть.
Вот песенка допета,
Она как смерть бледна.
И вновь из круга света
Шаг делает она.
В гримёрке ждет кого-то?
Жалеет ли о ком?
Сидит вполоборота
С извечным мундштуком.
Тоска ее изводит,
Так скучно ей — хоть плачь!
И глаз с нее не сводит
Встревоженный скрипач.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
3
Жизнь вроде анекдота
С вокзала на вокзал.
В тугой же узел кто-то
Их две судьбы связал?!
И так скрипач играет,
Что грусти нет конца.
Певичка разбивает
Холодные сердца.
Закончив выступленье,
Она сбегает прочь,
Чтоб утолить томленье,
В сиреневую ночь.
Он хочет быть с ней рядом,
И это не секрет,
Опять печальным взглядом
Скрипач ей смотрит вслед.
Но когда он из потертого футляра
Свою старенькую скрипку достает,
Плачет бедное, задерганное сердце,
И она ему так жалобно поет:
«Не грусти ты, мой скрипач, не грусти
И на этот раз пойми и прости.
Ведь не ведаю сама, что творю.
Я в ночи огнем бенгальским горю!»
Капитан
1
На продавленном диване
Дремлет старый капитан,
Подзастрял он в ресторане
И напился вдрабодан.
Его комнату качнуло
Или это чувств обман?
Но бутылка из-под стула
Закатилась под диван.
Ну а завтра снова пьянка,
Шуры-муры с разбитной
Пьяной девкой, перебранка
С собутыльником в пивной.
Он домой, уже качаясь,
Поплетётся вечерком
И у двери, чертыхаясь,
Вновь завозится с замком.
И один мотив печальный
Затвердил он наизусть,
От него так больно сердце
Вдруг сожмётся, ну и пусть.
Бедный, бедный капитан, твой кораблик сел на мель,
А давно ль в костюме белом ты на мостике стоял?
Это всё уже неважно, ты ведь пьёшь уж пять недель,
Скоро ты заснёшь так крепко, как давно уже не спал.
2
Всё труднее просыпаться —
Так дремота тяжела, —
Каждый божий день стараться
Жить, но знать, что жизнь прошла.
И с утра, уже из дома,
Всё в кабак несёт его.
Там один над рюмкой рома
Он встречает Рождество.
А придя домой, читает
Письма выцветшие он,
И опять, как встарь, играет
Вдалеке аккордеон.
Бог с ней, с давней той любовью,
Вспоминать её к чему?
Смерть, склоняясь к изголовью,
Нежно так споёт ему.
Тот один мотив печальный,
Что твердил он наизусть,
От него так больно сердце
Вдруг сожмётся, ну и пусть.
Бедный, бедный капитан, твой кораблик сел на мель,
А давно ль в костюме белом ты на мостике стоял?
Это всё уже неважно, ты ведь пьёшь уж пять недель,
Скоро ты заснёшь так крепко, как давно уже не спал.
***
Разве что-нибудь может плохое случится?!
Разумеется нет, разумеется нет.
Детство кончится, в сердце твоё постучится
Ненаглядный корнет, ненаглядный корнет!
Станет жизнь так сладка́, как арабская сказка.
Только грянет война, только грянет война!
Ждать себя не заставит дурная развязка.
В небе дрогнет луна, в небе дрогнет луна.
А потом революция, ужас скитаний.
Жизнь по съемным углам, жизнь по съемным углам.
В прошлом трепет наивных поспешных свиданий.
В настоящем бедлам, в настоящем бедлам.
Всё имущество письма, да плюшевый мишка,
В кошельке два кольца, в кошельке два кольца!
Будешь жить тихо-тихо, как серая мышка.
И дойдешь до конца, и дойдешь до конца.
Сон предсмертный, как тучи пробьет грозовые
Ослепительный свет, ослепительный свет.
И предстанет опять пред тобой, как впервые
Ненаглядный корнет, ненаглядный корнет.
Письмо
1
От письма твоего пахнет морем,
И духами, и чем-то ещё,
Чем угодно, но только не горем,
Я целую его горячо.
Ну а я, я живу по старинке.
Жизнь течёт, как и раньше текла.
На царапинах старой пластинки
Граммофонная скачет игла.
«Как хотел я отсрочить разлуку,
Но напрасно молил небеса
И, целуя холодную руку,
По-собачьи глядел Вам в глаза.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных,
Всё в окошко стучит мотылёк.»
2
Мне письмо всю тебя возвращает,
Я словечки твои узнаю,
Вижу: время совсем не меняет
Прежний шарм твой, манеру твою.
Аромат сладкой жизни вдыхая,
Ты о ней мне поведать смогла,
На царапинах, к центру съезжая,
Граммофонная скачет игла.
«Мне пора собираться — темнеет.
С болью в сердце я слушаю Вас…
Холодами крещенскими веет
От любезных обдуманных фраз.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных,
Всё в окошко стучит мотылёк.»
3
Я читаю опять всё сначала,
И мечта опьяняет меня,
Что письмо это ты мне прислала
Из счастливого давнего дня.
Оживают смешные картинки
Прошлой жизни, сгоревшей дотла.
На царапинах старой пластинки
Граммофонная скачет игла.
«На крыльце я как будто очнулся:
Эта страсть, наважденье, обман,
Это просто чуть-чуть затянулся
Заурядный уездный роман.
Не вернуть тех ночей сладострастных —
Дотлевает любви уголёк, —
Как эмблема усилий напрасных
Всё в окошко стучит мотылёк.