НОВЫЙ ЗВУК: КОНЦЕПЦИЯ ПОЭТИЧЕСКОЙ ПРЕМИИ
Представление о языке как некоторой комплексной системе знаков, в свое время став революционным понятием критического анализа, привело к обнищанию поэтического творчества, лишило его звучания, музыкальности. Наиболее модной формой современной поэзии стали каталоги прозаизмов, представляющие собой в основном стандартные продукты обыденного сознания и речи. Культура становится формализованным семиотическим понятием, надстройкой социальных систем; природа слова и его внутренняя форма воспринимаются в этой парадигме как излишество и условность.
Отход от «звуков и молитв» в пользу общедоступных концептов, расколдовывание языка, снятие тайны, хранящейся в веществе слова, приводят к мысли, что мы сознательно пытаемся присягнуть усредненному — и даже безобразному — в силу его функциональности или так называемой интеллектуальности. Тем не менее, определение Мандельштама, данное в «Разговоре о Данте», по-прежнему актуально: «Поэтическая речь есть скрещенный процесс, и складывается она из двух звучаний: первое из них — это слышимое и ощущаемое нами изменение самих орудий поэтической речи, возникающих на ходу в ее порыве; второе звучание есть собственно речь, то есть интонационная и фонетическая работа, выполняемая упомянутыми орудиями».
В арсенале прагматической поэтики — с ее описательностью, изобразительностью, повествовательностью и прочими формами необязательного письма, скрывающегося за популярным понятием «текста» — эти факторы поэзии как будто исчезли. Между тем, человеческий язык формировался тысячелетиями, он связан с нашей эволюционирующей физиологией, он — не только часть культуры, но и часть нашей природы: он связывает нас с остальным звучащим миром. Изначальный, вышедший из глубин времени, язык не может быть тождественен любой другой искусственной системе знаков, будь то компьютерные коды, дорожные указатели, азбука для глухонемых или военные сигналы. Обеднение речи (тем более поэтической) ведет к обеднению души, искажению картины мира. В случае русской культуры с ее внушительными звуковыми традициями редукционистские подходы видятся несостоятельными и деструктивными.
Вещее косноязычие Тредиаковского и Державина, беспечная и светлая гармония Пушкина, звенящая недосказанность Лермонтова, тектонический гул Мандельштама, трагическая пронзительность Цветаевой и Есенина, пророческие бормотания Хлебникова, зверино-космический язык Заболоцкого… Русская речь не может утратить своей безусловной музыки, пока остается русской.
«Интеллектуальному варварству» противостоит политика нашей поэтической премии, задача которой — выявление и поощрение «новой музыкальности» в поэзии. Каждому времени — свой звук. Звуковой диапазон XX века простирался от Осипа Мандельштама до Петра Мамонова. Новый звук, порождающий новый смысл, ритм, образ, мифологему. Звучащий со страниц еще до его произнесения, до артикуляции. Звук, отраженный в «знакомстве слов», гласных и согласных, шипящих и свистящих… Он не сводится к акустической игре фонем и ритмов. Звук глубже и проще. Звук — это абсолютная внутренняя форма поэзии, в случае если сама поэзия — музыка бытия.
_____________________________________________________________________________
Поэтическая премия Русского Гулливера, учреждённая Центром Современной Литературы, издательством «Русский Гулливер» и мультимедийным журналом «Гвидеон», была вручена 9 ноября 2014 года, в день рождения Велимира Хлебникова, в Москве.
Лауреатом Большой премии объявлен Пётр Чейгин (Санкт-Петербург). В 2015 году «Русский Гулливер» выпустит книгу его стихотворений.
Лауреатом в номинации «Поэтическая рукопись» стала Александра Цибуля (Санкт-Петербург). Её книга «Путешествие на край крови» вышла из типографии за день до вручения Премии и была представлена на церемонии.
В номинации «Поэтическая книга» первое место заняла книга стихотворений Ольги Дерновой (Москва) «Человец», выпущенная издательством «Евдокия» (Екатеринбург) в 2013 году.
«Русский Гулливер» учредил также специальные награды издательского проекта: в 2015 году издательство подготовило к изданию книги стихотворений номинантов Премии: Дарьи Верясовой (Москва), Василия Нестерова (Екатеринбург), Александра Петрушкина (Кыштым), Марии Суворовой (Вологда) и Галы Узрютовой (Ульяновск).
Отход от «звуков и молитв» в пользу общедоступных концептов, расколдовывание языка, снятие тайны, хранящейся в веществе слова, приводят к мысли, что мы сознательно пытаемся присягнуть усредненному — и даже безобразному — в силу его функциональности или так называемой интеллектуальности. Тем не менее, определение Мандельштама, данное в «Разговоре о Данте», по-прежнему актуально: «Поэтическая речь есть скрещенный процесс, и складывается она из двух звучаний: первое из них — это слышимое и ощущаемое нами изменение самих орудий поэтической речи, возникающих на ходу в ее порыве; второе звучание есть собственно речь, то есть интонационная и фонетическая работа, выполняемая упомянутыми орудиями».
В арсенале прагматической поэтики — с ее описательностью, изобразительностью, повествовательностью и прочими формами необязательного письма, скрывающегося за популярным понятием «текста» — эти факторы поэзии как будто исчезли. Между тем, человеческий язык формировался тысячелетиями, он связан с нашей эволюционирующей физиологией, он — не только часть культуры, но и часть нашей природы: он связывает нас с остальным звучащим миром. Изначальный, вышедший из глубин времени, язык не может быть тождественен любой другой искусственной системе знаков, будь то компьютерные коды, дорожные указатели, азбука для глухонемых или военные сигналы. Обеднение речи (тем более поэтической) ведет к обеднению души, искажению картины мира. В случае русской культуры с ее внушительными звуковыми традициями редукционистские подходы видятся несостоятельными и деструктивными.
Вещее косноязычие Тредиаковского и Державина, беспечная и светлая гармония Пушкина, звенящая недосказанность Лермонтова, тектонический гул Мандельштама, трагическая пронзительность Цветаевой и Есенина, пророческие бормотания Хлебникова, зверино-космический язык Заболоцкого… Русская речь не может утратить своей безусловной музыки, пока остается русской.
«Интеллектуальному варварству» противостоит политика нашей поэтической премии, задача которой — выявление и поощрение «новой музыкальности» в поэзии. Каждому времени — свой звук. Звуковой диапазон XX века простирался от Осипа Мандельштама до Петра Мамонова. Новый звук, порождающий новый смысл, ритм, образ, мифологему. Звучащий со страниц еще до его произнесения, до артикуляции. Звук, отраженный в «знакомстве слов», гласных и согласных, шипящих и свистящих… Он не сводится к акустической игре фонем и ритмов. Звук глубже и проще. Звук — это абсолютная внутренняя форма поэзии, в случае если сама поэзия — музыка бытия.
_____________________________________________________________________________
Поэтическая премия Русского Гулливера, учреждённая Центром Современной Литературы, издательством «Русский Гулливер» и мультимедийным журналом «Гвидеон», была вручена 9 ноября 2014 года, в день рождения Велимира Хлебникова, в Москве.
Лауреатом Большой премии объявлен Пётр Чейгин (Санкт-Петербург). В 2015 году «Русский Гулливер» выпустит книгу его стихотворений.
Лауреатом в номинации «Поэтическая рукопись» стала Александра Цибуля (Санкт-Петербург). Её книга «Путешествие на край крови» вышла из типографии за день до вручения Премии и была представлена на церемонии.
В номинации «Поэтическая книга» первое место заняла книга стихотворений Ольги Дерновой (Москва) «Человец», выпущенная издательством «Евдокия» (Екатеринбург) в 2013 году.
«Русский Гулливер» учредил также специальные награды издательского проекта: в 2015 году издательство подготовило к изданию книги стихотворений номинантов Премии: Дарьи Верясовой (Москва), Василия Нестерова (Екатеринбург), Александра Петрушкина (Кыштым), Марии Суворовой (Вологда) и Галы Узрютовой (Ульяновск).