Вадим Месяц / ПОСЛЕДНИМ ДИЛИЖАНСОМ
Об авторе: ВАДИМ МЕСЯЦ
Родился в Томске. Окончил физический факультет Томского государственного университета, кандидат физико-математических наук. В 1993-2003 годах – куратор российско-американской культурной программы при Стивенс-колледже (Хобокен, Нью-Джерси). Лауреат премии New Voices in Poetry and Prose (1991, USA), Бунинской премии (2005), «Хрустальной розы» Виктора Розова (2001),премии им. П.П. Бажова (2002), финалист Букеровской премии (2002) и др. Член союза Российских писателей, союза писателей Москвы, Международной федерации русских писателей (Мюнхен), американского отделения ПЕН клуба "Писателей в эмиграции" (Нью-Йорк), «Межднародного ПЕН-центра» (Москва), председатель комиссии «Центр современной литературы» научного совета РАН. Организатор «Центра современной литературы» (2004) в Москве и руководитель издательского проекта «Русский Гулливер». Стихи и проза переведены на английский, немецкий, итальянский, французский, латышский, румынский, польский и испанский языки.
БУЛЬДОГ
Вечером в Раунд-Рок доставили пожилого ковбоя, травмированного лошадью. Дикая тварь ударила его в грудь копытом и, похоже, переломала кости. Мужик был негром, и поначалу фельдшер Энох Стрэнд принял кровь, стекающую с уголков его рта, за пот.
- Это сам Уилли "Билл", - перешептывались люди у входа.
Стрэнд был не из этих мест, Техаса не любил и с момента своего появления чувствовал себя здесь как в дурном сне. Он приехал сюда летом, когда горела степь. Вал огня нагнал фельдшера в пути, он чудом спасся, но до сих пор считал эту землю частью ада. Природа, уклад жизни, отсутствие «церкви Христа последних дней» и достойных женщин вогнали его в глубокую депрессию. Особенно его пугали броненосцы. Когда он увидел этих животных впервые на помойке у своего дома, начал стрелять. Одна из пуль рикошетом отлетела от панциря зверя, пробив ему ногу выше колена. Происшествие он воспринял как доказательство существования дьявола.
Фельдшер исподлобья взглянул на ужасного пациента, поставил светильник в изголовье и с треском разорвал на нем темную холщовую рубаху. Запах травы и прогорклого человеческого тела ударил ему в нос не хуже нашатыря.
- Ноги целы? - спросил он у подростков, привезших ковбоя в его офис.
- Он шел с нами до фургона, - сказал один из них. - Потерял сознание по дороге.
Удар пришелся Уилли ровно в грудину. Судя по его жадному отрывистому дыханию, одно или несколько сломанных ребер повредили легкие. Фельдшер взял стетоскоп, с привычной тщательностью прослушал сердце и дыхание пациента.
- Помогите усадить его на кровать, - сказал он мальчикам. - Вы его сыновья?
- Мы бы хотели стать его сыновьями, - ответил парень, отвечавший прежде. - Спасите его, доктор. Это - великий человек.
- Я не доктор, - резко ответил Энох Стрэнд, когда ребята под его руководством прислонили ковбоя к спинке кровати. - Так ему будет легче дышать.
Фельдшер открыл окно и склонился над бланком первичного обследования. На фразе "острая дыхательная недостаточность" в комнату вошла молодая женщина латинского вида и представилась супругой пострадавшего.
- Я срочно отправляю его в Остин, - ответил Стрэнд, лишь на секунду подняв глаза. В своем диагнозе он не сомневался.
Он шлепнул печать на плотную, как картон, бумагу.
-Вот, возьмите, - протянул листок подростку, только сейчас заметив, что они удивительно похожи друг на друга.
- Мне нужно напоить лошадь, - вдруг вспомнил тот, который до сих пор молчал, и оба, громыхая сапогами, выбежали на двор.
- Они близнецы, - ухмыльнулась женщина. - Я поначалу тоже не могла привыкнуть. Оба хотят стать неграми. Как Уилли…
Стрэнд взглянул на нее и тут же перевел взгляд на пациента. Баба вцепилась в него глазами: любовь, ненависть, презрение, испуг и множество чувств, еще незнакомых фельдшеру, отражались в них.
- Это Уилли "Билл", - сказала она, но кличка ковбоя прозвучала на этот раз как приговор. - Великий и ужасный Уилли "Билл".
- Это я уже слышал, - пробормотал медик.
Он тоже взялся рассматривать старика. Тот выглядел горделиво даже в отключке. В крови его было намешано, судя по лицу, несколько рас. Африканцы, индейцы; может быть, белые. Ковбой казался спящим.
- Он даже снимался в кино. Звезда Голливуда, - обронила женщина. - Это похлеще, чем выступать на ярмарках.
- Извините, но я не из этих мест, - закашлялся фельдшер.
- Ты не знаешь Уилли «Билла»? - рассмеялась она. - Счастливый, я скажу, ты человек.
Стрэнд вопросительно посмотрел на нее и потянулся к коробке с сигарами.
- Он усмирял быков своими зубами, - хвастливо продолжила она. - Хватал за рога и потом кусал за губу. Они становились послушными как овцы. Посмотри на его зубы.
Ковбой сидел плотно сжавши рот. Осматривать его зубы у фельдшера желания не было. К тому же внезапно подкатил приступ тошноты.
- Он первый, кто это придумал, - заявила она. - Бульдоггинг. Он научился этому у собак. Уилли - король родео.
- Он в очень плохом состоянии, мэм, - собрался Стрэнд с мыслями. - Я бы на вашем месте поехал с ним в Остин.
Женщина вскочила с места и уставилась на фельдшера в упор. В этот момент ее лицо стало похоже на старушечье. Стрэнд только сейчас заметил глубокий овальный шрам под ее нижней губой.
- Я не поеду, - твердо сказала она. – У меня хватает дел дома. Это он всю жизнь рвал губы быкам и спал на конюшне. - Она стукнула пару раз по столешнице указательным пальцем. - Уилли тоже никуда сегодня не поедет, - ее речь приобрела властность. – Врачи спасали его от смерти уже раз десять. Она его не берет. Он продал душу дьяволу, этот Вилли «Билл».
Фельдшер удивился знакомой мысли.
- И что я должен сделать?
- Не делайте ничего. Он устал от этой жизни. Обеспечил нас с мальчиками, стал знаменитым. Дайте ему уйти.
В этот момент черный ковбой открыл глаза, наполненные кровью, и с благодарностью взглянул на супругу.
Когда мальчики-близнецы прибежали сообщить, что лошадь готова к поездке, то застали Эноха Стрэнда, одиноко сидящим на крыльце. Он вышел из офиса на свежий воздух, будучи уверенным, что сегодня ему удастся пристрелить броненосца, приходящего по ночам к мусорным бакам.
ПОCЛЕДНИМ ДИЛИЖАНСОМ
- Зачем ты приперся сюда? – спросил бармен Кастер, разглядывая человека у стойки.
В помещении стоял ровный гул, в котором можно было разобрать обрывки фраз и храп лошадей у входа. Время ужина только начиналось. Над столами не было ни одного сигарного облачка. В мисках дымил суп, багровый как загустевшая кровь. Старик сел так, чтобы лучше видеть картину в потемневшей раме, висящую над столиками. На портрете была изображена полная женщина в чепце, разделывающая овощи для салата.
- Я вернулся сюда, потому, что я основал этот город, - сказал человек, продолжая смотреть на портрет. – А вот что ты тут делаешь?
Официантка принялась зажигать свечи, хотя было еще светло.
- Я основал этот город и могу жить здесь сколько хочу, - закончил старик.
Он выглядел так, словно добрался до Николстауна пешком. Его одежда, обувь и даже рыжая борода пропитались пылью, которая осыпалась с рукава плаща на пол. Бармен оценивающе посматривал на оборванца, перекидывая костяшки счетов.
- Послать за шерифом?
Старик ухмыльнулся. Терять ему было нечего.
В «Куклах» было много приезжих: переселенцы из Иллинойса, случайные бродяги, несколько путешествующих пар. Завсегдатаи появлялись здесь ближе к ночи. Приходили мировой судья, маршал, шериф и их помощники. Они пили и по ходу решали городские проблемы. Люди вообще делали дела здесь. Навещали продажных женщин, заключали сделки, играли на деньги, знакомились и убивали друг друга.
- В моем городе давно нет закона, - сказал старик. – С тех пор, как я переехал в Дезерет, в Николсе правят бандиты. – Он поднял пустой стакан, оставленный предыдущим посетителем, и стукнул им по столу. - Вы в опасности! - закричал он, чтобы окончательно привлечь внимание.
Люди с интересом зашушукались.
- Меня зовут Николс, - представился старик с болезненной важностью. – Я основал Николстаун.
В ответ получил несколько одобрительных улыбок. В зале хлопнула пробка от шампанского. Старик кивнул в сторону хлопка.
На лестнице появились танцовщицы, которые поздоровались со старцем в смущении. Девушки переглядывались между собой, не решаясь начать представление. Старик сделал жест рукой, приглашая их взойти на сцену.
– Кто сегодня за роялем? - подошел к инструменту и пробежался зачерствелыми пальцами по клавишам.
- Впервые вижу настоящего основателя города, - раздался голос из глубины зала. – Расскажите, почему вы решили создать поселение именно здесь.
Молодой сутулый человек, похожий на личинку жука, поднялся из-за столика и подошел к барной стойке.
- Из какой газеты? – перебил его старик.
- Из «Санди Таймс».
- Нет такой газеты.
- За что вас изгнали из Николстауна?
Бармен Кастер счел нужным выйти из-за стойки, чтобы объяснить происходящее. Он встал у рояля словно собирается исполнить песню.
- Этот человек избил тростью Сэма Кэссиди, - с давней обидой сказал он. – Был приговорен к штрафу в восемь долларов, но в отместку пристрелил шерифа и был заключен под стражу. Во время побега убил еще пятерых. Вопросы есть?
- Вы травили меня собаками, - прохрипел Николс. – А должны были относиться как к богу.
Он подошел к портрету поварихи на стене и начал шептать слова молитвы.
- Его жена Люсинда умерла после того, как подлец отравил воду в Красном ручье, - сказал Кастер. – Двадцать лет назад он ушел жить к индейцам и начал мстить. Осуществлял поджоги жилых домов. Поставил в гостиницу одеяла из тифозной клиники. Завез в «Кукол» четырнадцать ящиков паленого пойла. Перед вами маньяк, о котором писали в «Санди таймс".
Кастер осекся, заметив, как один из посетителей брезгливо нюхает содержимое бокала.
- Я основал этот город, - повторил Николс, продолжая молиться. – А его захватили Эйс Мойер, Кевин Лонг и Чарли Рид. Вы сами же их повесили.
- Города, который ты основал, давно нет, - выкрикнул бармен Кастер. – Тот город вымер. Ты перебил всех. Тэда Калхуна, Тома Макконела и даже госпожу Райс. Что ты подстроил на этот раз? Подложил адскую машину под наших «Кукол»?
В салуне раздался слабый вскрик. Некрасивая женщина с жемчугом на шее упала в обморок. Мужчины повскакали с мест. Некоторые бросились помогать даме, а эмигрант из Иллинойса достал пушку.
- Зачем мне подкладывать бомбу? - успокоил людей старик. – Здесь все мое. Даже этот салун – моих рук дело.
В помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием стульев. Большинству тема была не интересна, но люди опасались возможной перестрелки.
Журналист воспользовался затишьем и задал свой вопрос по-другому.
- Почему вы решили основать город в пустыне, где нет ни одного нормального источника воды? Где нет гор, деревьев, пастбищ, месторождений серебра? Где из-за жары невозможно построить ни фермы, ни перерабатывающего завода? Чем вы здесь занимаетесь? Играете на биллиарде? В карты? Зарабатываете на проституции? Я здесь уже третий день и меня непрерывно тошнит. Дышать невозможно. К тому же эта вонь. Этот странный запах, которым пропиталась моя одежда, чемоданы и даже лошадь. Что это? Испарения серы? Сероводорода?
- Можете валить, если не нравится, - вспылил бармен Кастер.
- Проваливай, - поддакнул старик и толкнул парня в плечо. - Я основал этот город не для таких как он. Меня вело откровение от бога. Господь указал мне на заросли кактусов и произнес: «Николс, построй здесь город, и ты будешь счастлив». И я построил здесь город. И я стал счастлив. Кому не нравится здешний запах, может отправляться вслед за Люсиндой.
Старик подошел к одной из проституток и поцеловал ей руку. Дорожная пыль осыпалась с его одежды непрерывным потоком, словно и сам он вот-вот рассыплется в прах. И вслед за ним рассыплется в прах город, который он создал.
Родился в Томске. Окончил физический факультет Томского государственного университета, кандидат физико-математических наук. В 1993-2003 годах – куратор российско-американской культурной программы при Стивенс-колледже (Хобокен, Нью-Джерси). Лауреат премии New Voices in Poetry and Prose (1991, USA), Бунинской премии (2005), «Хрустальной розы» Виктора Розова (2001),премии им. П.П. Бажова (2002), финалист Букеровской премии (2002) и др. Член союза Российских писателей, союза писателей Москвы, Международной федерации русских писателей (Мюнхен), американского отделения ПЕН клуба "Писателей в эмиграции" (Нью-Йорк), «Межднародного ПЕН-центра» (Москва), председатель комиссии «Центр современной литературы» научного совета РАН. Организатор «Центра современной литературы» (2004) в Москве и руководитель издательского проекта «Русский Гулливер». Стихи и проза переведены на английский, немецкий, итальянский, французский, латышский, румынский, польский и испанский языки.
БУЛЬДОГ
Вечером в Раунд-Рок доставили пожилого ковбоя, травмированного лошадью. Дикая тварь ударила его в грудь копытом и, похоже, переломала кости. Мужик был негром, и поначалу фельдшер Энох Стрэнд принял кровь, стекающую с уголков его рта, за пот.
- Это сам Уилли "Билл", - перешептывались люди у входа.
Стрэнд был не из этих мест, Техаса не любил и с момента своего появления чувствовал себя здесь как в дурном сне. Он приехал сюда летом, когда горела степь. Вал огня нагнал фельдшера в пути, он чудом спасся, но до сих пор считал эту землю частью ада. Природа, уклад жизни, отсутствие «церкви Христа последних дней» и достойных женщин вогнали его в глубокую депрессию. Особенно его пугали броненосцы. Когда он увидел этих животных впервые на помойке у своего дома, начал стрелять. Одна из пуль рикошетом отлетела от панциря зверя, пробив ему ногу выше колена. Происшествие он воспринял как доказательство существования дьявола.
Фельдшер исподлобья взглянул на ужасного пациента, поставил светильник в изголовье и с треском разорвал на нем темную холщовую рубаху. Запах травы и прогорклого человеческого тела ударил ему в нос не хуже нашатыря.
- Ноги целы? - спросил он у подростков, привезших ковбоя в его офис.
- Он шел с нами до фургона, - сказал один из них. - Потерял сознание по дороге.
Удар пришелся Уилли ровно в грудину. Судя по его жадному отрывистому дыханию, одно или несколько сломанных ребер повредили легкие. Фельдшер взял стетоскоп, с привычной тщательностью прослушал сердце и дыхание пациента.
- Помогите усадить его на кровать, - сказал он мальчикам. - Вы его сыновья?
- Мы бы хотели стать его сыновьями, - ответил парень, отвечавший прежде. - Спасите его, доктор. Это - великий человек.
- Я не доктор, - резко ответил Энох Стрэнд, когда ребята под его руководством прислонили ковбоя к спинке кровати. - Так ему будет легче дышать.
Фельдшер открыл окно и склонился над бланком первичного обследования. На фразе "острая дыхательная недостаточность" в комнату вошла молодая женщина латинского вида и представилась супругой пострадавшего.
- Я срочно отправляю его в Остин, - ответил Стрэнд, лишь на секунду подняв глаза. В своем диагнозе он не сомневался.
Он шлепнул печать на плотную, как картон, бумагу.
-Вот, возьмите, - протянул листок подростку, только сейчас заметив, что они удивительно похожи друг на друга.
- Мне нужно напоить лошадь, - вдруг вспомнил тот, который до сих пор молчал, и оба, громыхая сапогами, выбежали на двор.
- Они близнецы, - ухмыльнулась женщина. - Я поначалу тоже не могла привыкнуть. Оба хотят стать неграми. Как Уилли…
Стрэнд взглянул на нее и тут же перевел взгляд на пациента. Баба вцепилась в него глазами: любовь, ненависть, презрение, испуг и множество чувств, еще незнакомых фельдшеру, отражались в них.
- Это Уилли "Билл", - сказала она, но кличка ковбоя прозвучала на этот раз как приговор. - Великий и ужасный Уилли "Билл".
- Это я уже слышал, - пробормотал медик.
Он тоже взялся рассматривать старика. Тот выглядел горделиво даже в отключке. В крови его было намешано, судя по лицу, несколько рас. Африканцы, индейцы; может быть, белые. Ковбой казался спящим.
- Он даже снимался в кино. Звезда Голливуда, - обронила женщина. - Это похлеще, чем выступать на ярмарках.
- Извините, но я не из этих мест, - закашлялся фельдшер.
- Ты не знаешь Уилли «Билла»? - рассмеялась она. - Счастливый, я скажу, ты человек.
Стрэнд вопросительно посмотрел на нее и потянулся к коробке с сигарами.
- Он усмирял быков своими зубами, - хвастливо продолжила она. - Хватал за рога и потом кусал за губу. Они становились послушными как овцы. Посмотри на его зубы.
Ковбой сидел плотно сжавши рот. Осматривать его зубы у фельдшера желания не было. К тому же внезапно подкатил приступ тошноты.
- Он первый, кто это придумал, - заявила она. - Бульдоггинг. Он научился этому у собак. Уилли - король родео.
- Он в очень плохом состоянии, мэм, - собрался Стрэнд с мыслями. - Я бы на вашем месте поехал с ним в Остин.
Женщина вскочила с места и уставилась на фельдшера в упор. В этот момент ее лицо стало похоже на старушечье. Стрэнд только сейчас заметил глубокий овальный шрам под ее нижней губой.
- Я не поеду, - твердо сказала она. – У меня хватает дел дома. Это он всю жизнь рвал губы быкам и спал на конюшне. - Она стукнула пару раз по столешнице указательным пальцем. - Уилли тоже никуда сегодня не поедет, - ее речь приобрела властность. – Врачи спасали его от смерти уже раз десять. Она его не берет. Он продал душу дьяволу, этот Вилли «Билл».
Фельдшер удивился знакомой мысли.
- И что я должен сделать?
- Не делайте ничего. Он устал от этой жизни. Обеспечил нас с мальчиками, стал знаменитым. Дайте ему уйти.
В этот момент черный ковбой открыл глаза, наполненные кровью, и с благодарностью взглянул на супругу.
Когда мальчики-близнецы прибежали сообщить, что лошадь готова к поездке, то застали Эноха Стрэнда, одиноко сидящим на крыльце. Он вышел из офиса на свежий воздух, будучи уверенным, что сегодня ему удастся пристрелить броненосца, приходящего по ночам к мусорным бакам.
ПОCЛЕДНИМ ДИЛИЖАНСОМ
- Зачем ты приперся сюда? – спросил бармен Кастер, разглядывая человека у стойки.
В помещении стоял ровный гул, в котором можно было разобрать обрывки фраз и храп лошадей у входа. Время ужина только начиналось. Над столами не было ни одного сигарного облачка. В мисках дымил суп, багровый как загустевшая кровь. Старик сел так, чтобы лучше видеть картину в потемневшей раме, висящую над столиками. На портрете была изображена полная женщина в чепце, разделывающая овощи для салата.
- Я вернулся сюда, потому, что я основал этот город, - сказал человек, продолжая смотреть на портрет. – А вот что ты тут делаешь?
Официантка принялась зажигать свечи, хотя было еще светло.
- Я основал этот город и могу жить здесь сколько хочу, - закончил старик.
Он выглядел так, словно добрался до Николстауна пешком. Его одежда, обувь и даже рыжая борода пропитались пылью, которая осыпалась с рукава плаща на пол. Бармен оценивающе посматривал на оборванца, перекидывая костяшки счетов.
- Послать за шерифом?
Старик ухмыльнулся. Терять ему было нечего.
В «Куклах» было много приезжих: переселенцы из Иллинойса, случайные бродяги, несколько путешествующих пар. Завсегдатаи появлялись здесь ближе к ночи. Приходили мировой судья, маршал, шериф и их помощники. Они пили и по ходу решали городские проблемы. Люди вообще делали дела здесь. Навещали продажных женщин, заключали сделки, играли на деньги, знакомились и убивали друг друга.
- В моем городе давно нет закона, - сказал старик. – С тех пор, как я переехал в Дезерет, в Николсе правят бандиты. – Он поднял пустой стакан, оставленный предыдущим посетителем, и стукнул им по столу. - Вы в опасности! - закричал он, чтобы окончательно привлечь внимание.
Люди с интересом зашушукались.
- Меня зовут Николс, - представился старик с болезненной важностью. – Я основал Николстаун.
В ответ получил несколько одобрительных улыбок. В зале хлопнула пробка от шампанского. Старик кивнул в сторону хлопка.
На лестнице появились танцовщицы, которые поздоровались со старцем в смущении. Девушки переглядывались между собой, не решаясь начать представление. Старик сделал жест рукой, приглашая их взойти на сцену.
– Кто сегодня за роялем? - подошел к инструменту и пробежался зачерствелыми пальцами по клавишам.
- Впервые вижу настоящего основателя города, - раздался голос из глубины зала. – Расскажите, почему вы решили создать поселение именно здесь.
Молодой сутулый человек, похожий на личинку жука, поднялся из-за столика и подошел к барной стойке.
- Из какой газеты? – перебил его старик.
- Из «Санди Таймс».
- Нет такой газеты.
- За что вас изгнали из Николстауна?
Бармен Кастер счел нужным выйти из-за стойки, чтобы объяснить происходящее. Он встал у рояля словно собирается исполнить песню.
- Этот человек избил тростью Сэма Кэссиди, - с давней обидой сказал он. – Был приговорен к штрафу в восемь долларов, но в отместку пристрелил шерифа и был заключен под стражу. Во время побега убил еще пятерых. Вопросы есть?
- Вы травили меня собаками, - прохрипел Николс. – А должны были относиться как к богу.
Он подошел к портрету поварихи на стене и начал шептать слова молитвы.
- Его жена Люсинда умерла после того, как подлец отравил воду в Красном ручье, - сказал Кастер. – Двадцать лет назад он ушел жить к индейцам и начал мстить. Осуществлял поджоги жилых домов. Поставил в гостиницу одеяла из тифозной клиники. Завез в «Кукол» четырнадцать ящиков паленого пойла. Перед вами маньяк, о котором писали в «Санди таймс".
Кастер осекся, заметив, как один из посетителей брезгливо нюхает содержимое бокала.
- Я основал этот город, - повторил Николс, продолжая молиться. – А его захватили Эйс Мойер, Кевин Лонг и Чарли Рид. Вы сами же их повесили.
- Города, который ты основал, давно нет, - выкрикнул бармен Кастер. – Тот город вымер. Ты перебил всех. Тэда Калхуна, Тома Макконела и даже госпожу Райс. Что ты подстроил на этот раз? Подложил адскую машину под наших «Кукол»?
В салуне раздался слабый вскрик. Некрасивая женщина с жемчугом на шее упала в обморок. Мужчины повскакали с мест. Некоторые бросились помогать даме, а эмигрант из Иллинойса достал пушку.
- Зачем мне подкладывать бомбу? - успокоил людей старик. – Здесь все мое. Даже этот салун – моих рук дело.
В помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием стульев. Большинству тема была не интересна, но люди опасались возможной перестрелки.
Журналист воспользовался затишьем и задал свой вопрос по-другому.
- Почему вы решили основать город в пустыне, где нет ни одного нормального источника воды? Где нет гор, деревьев, пастбищ, месторождений серебра? Где из-за жары невозможно построить ни фермы, ни перерабатывающего завода? Чем вы здесь занимаетесь? Играете на биллиарде? В карты? Зарабатываете на проституции? Я здесь уже третий день и меня непрерывно тошнит. Дышать невозможно. К тому же эта вонь. Этот странный запах, которым пропиталась моя одежда, чемоданы и даже лошадь. Что это? Испарения серы? Сероводорода?
- Можете валить, если не нравится, - вспылил бармен Кастер.
- Проваливай, - поддакнул старик и толкнул парня в плечо. - Я основал этот город не для таких как он. Меня вело откровение от бога. Господь указал мне на заросли кактусов и произнес: «Николс, построй здесь город, и ты будешь счастлив». И я построил здесь город. И я стал счастлив. Кому не нравится здешний запах, может отправляться вслед за Люсиндой.
Старик подошел к одной из проституток и поцеловал ей руку. Дорожная пыль осыпалась с его одежды непрерывным потоком, словно и сам он вот-вот рассыплется в прах. И вслед за ним рассыплется в прах город, который он создал.