Марк Кирдань
1. Что для вас поэзия, что – не поэзия?
2. Почему вы начали писать стихи?
1. Самая осмысленная, важная и нужная музыка – у птиц и кузнечиков – есть бессловесная молитва. Поэт либо приближается к этой музыке, овладевая этаким потоком всезнания, либо занимается различной подсобной деятельностью, всяческими литературными процессами, делая себя и свои стихи всё более абстрактными.
Именно когда пишу настоящее – я свою ненастоящую личность отбрасываю, потому как мешает. В настоящей поэзии – поэт всегда праведник и за него говорит мир.
Искомое чувство, то, что я условился называть «поэзией», настолько ценно и единственно, что я не понимаю, зачем, занимаясь прозой, например, нужно искать что-то другое, менее важное. Там то же самое.
2. Нет вообще таких событий и переживаний, которые сами по себе притягивали бы или излучали поэзию. Всё существующее и есть тема. Если тебе подарены эти мгновения настоящего, – ты лихорадочно черпаешь сколько можно, не глядя, лишь бы успеть побольше, потому как окно может скоро захлопнуться. Необходимо обострить, усилить себя, ворваться в существование хоть на немного - без этого поэт не поэт, а упражняющийся литературный работник.
***
И город пропадёт и только
покатится железным колесом.
Никто не вечен, демон невесом.
Он ходит по невидимой верёвке.
Фонтанных нимф остатки, крокодил
густеет мраморными скулами.
Дрель ветра, мальчик Михаил
заснул под заводскими трубами.
Аскеты нержавеющей земли
как листья над оврагами легли.
Лишь в мусорных котлах воронки ада,
За трапезой собачка-смерть с мохнатым задом,
Лишь в косах, обнимающих траву,
Лишь в шуме, непонятном никому.
***
Чадильница родильня белый дом
Земля земля горем полна
Пускай младенцы белые чисты
А старики просты
Пророки с поросячьими глазами, липкими устами -
куда зачем идут не знают сами
А на картинках страшные цветы и подземелья,
Колонны гусеницы нашего веселья
Любой мертвец проснувшийся однажды
Не может дважды завести всю ту же речь
Зайти в ручей
Колени содраны, пусть раны кровоточат, соловей
смеркает ночью.
И нечего предсказывать висельницам огням -
они исчезают сами.
***
кочет вращает сломанным третьим глазом
он лунатик теперь остаётся повсюду
эта свобода плачевное синее поле
зрение вернётся в тело
а после рёбра брякнут крапивным корнем
а после река продолжится чёрная и ночная
под резкими белыми складками сытого космоса
есть земля и земля есть земля
в ней квадраты дома и овалы поля
треугольники листья линии спящих зверей
и бесформенный свет кораблей
исчезают качаются режут
капитан ты рождаешься вдаль
ты немного рассержен
ты исклёван волной ты простая тряпица
ты блестишь под водой тебя нет
капитан и огонь и убийца
и свет
***
Рощ времена растут густыми бубенцами
Кишок вечерних голод плод алхимик
Беседуют хранители с больными
Их сморщенные лютни не играют
Глаз тополя вращается планета
Жду лютик синь роса лопата лотос
Их огненный сорняк роняет соки
Лесные твари вечны и убоги
***
Нет ничего, герой усталый,
разглядывает скучное ружьё,
Стареет распадается на части,
разглядывает тщетные медали.
И вот он юноша, готовый умереть,
И вот он призрак, узнающий имена,
Ломает слепню шею, плачет,
Вокруг бушует грустная страна.
«По сторонам цветы и слепни
И самолёт готов к параду,
А я желаю быть убитым,
И жду посмертную награду,
Чтоб корабли вдоль чистых улиц,
И царь сова раздвинув крылья,
В тот миг пропали и проснулись,
И всё забыли.
А в медных страшных подземельях,
Где слепень чистит своё рыло,
Пусть всё землёю обрастает,
И плещет камень строен твёрд».
2. Почему вы начали писать стихи?
1. Самая осмысленная, важная и нужная музыка – у птиц и кузнечиков – есть бессловесная молитва. Поэт либо приближается к этой музыке, овладевая этаким потоком всезнания, либо занимается различной подсобной деятельностью, всяческими литературными процессами, делая себя и свои стихи всё более абстрактными.
Именно когда пишу настоящее – я свою ненастоящую личность отбрасываю, потому как мешает. В настоящей поэзии – поэт всегда праведник и за него говорит мир.
Искомое чувство, то, что я условился называть «поэзией», настолько ценно и единственно, что я не понимаю, зачем, занимаясь прозой, например, нужно искать что-то другое, менее важное. Там то же самое.
2. Нет вообще таких событий и переживаний, которые сами по себе притягивали бы или излучали поэзию. Всё существующее и есть тема. Если тебе подарены эти мгновения настоящего, – ты лихорадочно черпаешь сколько можно, не глядя, лишь бы успеть побольше, потому как окно может скоро захлопнуться. Необходимо обострить, усилить себя, ворваться в существование хоть на немного - без этого поэт не поэт, а упражняющийся литературный работник.
***
И город пропадёт и только
покатится железным колесом.
Никто не вечен, демон невесом.
Он ходит по невидимой верёвке.
Фонтанных нимф остатки, крокодил
густеет мраморными скулами.
Дрель ветра, мальчик Михаил
заснул под заводскими трубами.
Аскеты нержавеющей земли
как листья над оврагами легли.
Лишь в мусорных котлах воронки ада,
За трапезой собачка-смерть с мохнатым задом,
Лишь в косах, обнимающих траву,
Лишь в шуме, непонятном никому.
***
Чадильница родильня белый дом
Земля земля горем полна
Пускай младенцы белые чисты
А старики просты
Пророки с поросячьими глазами, липкими устами -
куда зачем идут не знают сами
А на картинках страшные цветы и подземелья,
Колонны гусеницы нашего веселья
Любой мертвец проснувшийся однажды
Не может дважды завести всю ту же речь
Зайти в ручей
Колени содраны, пусть раны кровоточат, соловей
смеркает ночью.
И нечего предсказывать висельницам огням -
они исчезают сами.
***
кочет вращает сломанным третьим глазом
он лунатик теперь остаётся повсюду
эта свобода плачевное синее поле
зрение вернётся в тело
а после рёбра брякнут крапивным корнем
а после река продолжится чёрная и ночная
под резкими белыми складками сытого космоса
есть земля и земля есть земля
в ней квадраты дома и овалы поля
треугольники листья линии спящих зверей
и бесформенный свет кораблей
исчезают качаются режут
капитан ты рождаешься вдаль
ты немного рассержен
ты исклёван волной ты простая тряпица
ты блестишь под водой тебя нет
капитан и огонь и убийца
и свет
***
Рощ времена растут густыми бубенцами
Кишок вечерних голод плод алхимик
Беседуют хранители с больными
Их сморщенные лютни не играют
Глаз тополя вращается планета
Жду лютик синь роса лопата лотос
Их огненный сорняк роняет соки
Лесные твари вечны и убоги
***
Нет ничего, герой усталый,
разглядывает скучное ружьё,
Стареет распадается на части,
разглядывает тщетные медали.
И вот он юноша, готовый умереть,
И вот он призрак, узнающий имена,
Ломает слепню шею, плачет,
Вокруг бушует грустная страна.
«По сторонам цветы и слепни
И самолёт готов к параду,
А я желаю быть убитым,
И жду посмертную награду,
Чтоб корабли вдоль чистых улиц,
И царь сова раздвинув крылья,
В тот миг пропали и проснулись,
И всё забыли.
А в медных страшных подземельях,
Где слепень чистит своё рыло,
Пусть всё землёю обрастает,
И плещет камень строен твёрд».