ТАТЬЯНА ГРАУЗ
БЛАЖЕНСТВО
блажен кто ищет смыслы
и находит в однообразном хмуром дне
свет моросящий
удивленных рыб
нечаянную вечность
ПОЛЯНА ПРОБУЖДЕНИЯ
в книге раскрытой на третьей странице — соцветье акации
(перелистываем)
и по цепочке слов
по узкой тропинке
ступаем на прежде неузнанную эту поляну
там заснувшие где-то не там города
в ельнике паутинном там бродит утро
на стебле травы пробуждается взгляд
кувшинами стоят облака
и будто в комнате дальней тикают ходики жизни
и никнет к земле земляника
когда мы
по этим проторенным кириллицей тропам
по этим озерам
на берег другой попадем
там — что-то иное
ВЛЕЧЕНИЕ
фреска
влекущая в чарующее нечужое лицо
В ТЕНИ СВОЕЙ ЖИЗНИ
будто и не было ничего
будто всё позади
время пустых разговоров
ватные лица
неизбежность ритма подземки
слушайте
с л ы ш и т е
белых стен вековых плодоносящий покой
облако благодатное над мирной поляной
дух иван-чая клевера и душицы
шумливое насекомое царство
в тени своей жизни
в тени своей смерти
все дышит любовью
ЛАНДЫШИ
ничье
одушевленное осенним светом
на нас ступающее
здесь
асфальт так чист
в подземке гул
и голоса так утренне-прохладны
а девочка пятьлетпятьлет
так утешительно так долго
так смотрит
как мы живем
живем-бытуем
как ландыши
как души уже несуществующие здесь
НЕУЛОВИМО ПРОЗРАЧНО
на этом крошечном острове возле шоссе
замкнуто тишайшее время
когда мы
уходим и совпадаем
с неуловимо-прозрачной
сотканной из ничего
нашей душой
НЕЯРКОЕ СОЛНЦЕ
в одноразовом дне неделимо
сияние сада
холодок синевы
боярышника багровые пятна
и неяркое солнце
и дождь переменный
такая казалось бы монотонная жизнь
такие скупые подробности
будто перед разлукой
разглядывает припоминая душа
ДАЛЬШЕ-ДАЛЬШЕ
на разлинованном
на гладком на листе
неведомом тетрадном
ведомая часами читаю имена
простые здешние
новопреставленных
МарияАннаЕвгенийПетрМарияИоаннТатьяна
и дальше дальше
имена и даты
и даты и имена
мы с вами трава единая
на том лугу
где кто-то и меня по имени окликнет
и вплетет
в густую синеву незримой жизни
МИЛЫЕ ПОМОЩНИКИ
в этом уже не этом утреннем свете
на этом утреннем пляже
на полоске влажной песка
ящерица веки прикрыла заснула
и собака плывет за неизвестным мне человеком
мне не дано
я не умею все это оставить
и возвращаюсь
в ту себя иногда возвращаюсь
стою с коленкой ушибленной и загорелой
и вижу мглистое небо и арку
неясную арку моста
ДОМОТКАННОЕ
кто-то выткал
бликами домоткаными
это утреннюю речную и пеструю воду
и птиц
и их тени летящие
и небо над выгоревшим покоем августа
и душу
спрятавшуюся в загорелых телах
твое-домотканое-завтра
ПОД РОВНЫМ НЕБОМ ОСЕНИ
я бы проснулась неподалеку от Снегирей
во времени уравновешенном мелкими гирьками
с м о т р и т е —– п р и к л е и л о с ь
к дымку над убогонькой кухней — ржание лошади
к сумеркам рыжим — душа
а к сердцу реликтовому — летальный сон трав
ИСЦЕЛЕНИЕ
седая рыбка пригорюнилась в седой воде
ждет исцеленья светом
НА СОКОЛИНОЙ ГОРЕ
ночью
в половине второго
не в парке южного Крыма
с зеленоватыми ускользающими огоньками
в темной листве
не на жарком степном косогоре вольного детства
а в этой комнате на Соколиной горе
где не ясно когда гора идет в гору
именно здесь сияет тебе этот жалобный свет
будто в тусклом вагоне
когда за стеклом темнота
а поезд остановился
и охватывает тебя безмерное небо
никогда его до конца не понять
ОДИНОКОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЕЙ
мы вторим дудочке трагичной
мистическому миру луга
покою божественных ресниц
и тени на лице усталом
в нас ноют реки темною водой
и травы как дожди дрожат от взглядов
сверкает на улицах пустынных воздух
и облако зияет — нет, что вы — облако сияет
в нем спит невозмутимо тишина
блажен кто ищет смыслы
и находит в однообразном хмуром дне
свет моросящий
удивленных рыб
нечаянную вечность
ПОЛЯНА ПРОБУЖДЕНИЯ
в книге раскрытой на третьей странице — соцветье акации
(перелистываем)
и по цепочке слов
по узкой тропинке
ступаем на прежде неузнанную эту поляну
там заснувшие где-то не там города
в ельнике паутинном там бродит утро
на стебле травы пробуждается взгляд
кувшинами стоят облака
и будто в комнате дальней тикают ходики жизни
и никнет к земле земляника
когда мы
по этим проторенным кириллицей тропам
по этим озерам
на берег другой попадем
там — что-то иное
ВЛЕЧЕНИЕ
фреска
влекущая в чарующее нечужое лицо
В ТЕНИ СВОЕЙ ЖИЗНИ
будто и не было ничего
будто всё позади
время пустых разговоров
ватные лица
неизбежность ритма подземки
слушайте
с л ы ш и т е
белых стен вековых плодоносящий покой
облако благодатное над мирной поляной
дух иван-чая клевера и душицы
шумливое насекомое царство
в тени своей жизни
в тени своей смерти
все дышит любовью
ЛАНДЫШИ
ничье
одушевленное осенним светом
на нас ступающее
здесь
асфальт так чист
в подземке гул
и голоса так утренне-прохладны
а девочка пятьлетпятьлет
так утешительно так долго
так смотрит
как мы живем
живем-бытуем
как ландыши
как души уже несуществующие здесь
НЕУЛОВИМО ПРОЗРАЧНО
на этом крошечном острове возле шоссе
замкнуто тишайшее время
когда мы
уходим и совпадаем
с неуловимо-прозрачной
сотканной из ничего
нашей душой
НЕЯРКОЕ СОЛНЦЕ
в одноразовом дне неделимо
сияние сада
холодок синевы
боярышника багровые пятна
и неяркое солнце
и дождь переменный
такая казалось бы монотонная жизнь
такие скупые подробности
будто перед разлукой
разглядывает припоминая душа
ДАЛЬШЕ-ДАЛЬШЕ
на разлинованном
на гладком на листе
неведомом тетрадном
ведомая часами читаю имена
простые здешние
новопреставленных
МарияАннаЕвгенийПетрМарияИоаннТатьяна
и дальше дальше
имена и даты
и даты и имена
мы с вами трава единая
на том лугу
где кто-то и меня по имени окликнет
и вплетет
в густую синеву незримой жизни
МИЛЫЕ ПОМОЩНИКИ
в этом уже не этом утреннем свете
на этом утреннем пляже
на полоске влажной песка
ящерица веки прикрыла заснула
и собака плывет за неизвестным мне человеком
мне не дано
я не умею все это оставить
и возвращаюсь
в ту себя иногда возвращаюсь
стою с коленкой ушибленной и загорелой
и вижу мглистое небо и арку
неясную арку моста
ДОМОТКАННОЕ
кто-то выткал
бликами домоткаными
это утреннюю речную и пеструю воду
и птиц
и их тени летящие
и небо над выгоревшим покоем августа
и душу
спрятавшуюся в загорелых телах
твое-домотканое-завтра
ПОД РОВНЫМ НЕБОМ ОСЕНИ
я бы проснулась неподалеку от Снегирей
во времени уравновешенном мелкими гирьками
с м о т р и т е —– п р и к л е и л о с ь
к дымку над убогонькой кухней — ржание лошади
к сумеркам рыжим — душа
а к сердцу реликтовому — летальный сон трав
ИСЦЕЛЕНИЕ
седая рыбка пригорюнилась в седой воде
ждет исцеленья светом
НА СОКОЛИНОЙ ГОРЕ
ночью
в половине второго
не в парке южного Крыма
с зеленоватыми ускользающими огоньками
в темной листве
не на жарком степном косогоре вольного детства
а в этой комнате на Соколиной горе
где не ясно когда гора идет в гору
именно здесь сияет тебе этот жалобный свет
будто в тусклом вагоне
когда за стеклом темнота
а поезд остановился
и охватывает тебя безмерное небо
никогда его до конца не понять
ОДИНОКОЕ ПОКОЛЕНИЕ ВОЗДУХОПЛАВАТЕЛЕЙ
мы вторим дудочке трагичной
мистическому миру луга
покою божественных ресниц
и тени на лице усталом
в нас ноют реки темною водой
и травы как дожди дрожат от взглядов
сверкает на улицах пустынных воздух
и облако зияет — нет, что вы — облако сияет
в нем спит невозмутимо тишина