НИКИТА ГАЙДУКОВ
Свадьба
Жизнь, что свадьба, мимо пролетала
В лес холодный стылый и усталый
Я войду и растворюсь в нем без остатка
В запахе грибов в сосновых иглах, краснотале.
Не ищи меня и не крадись украдкой.
Там где прежде был я желтый лист да красный
Свет лица исчез и разговор погас
Только земляника да вороний глаз.
***
Пока бабы с плюшевыми лицами
Насмерть битого поднимали
Приехали менты на уазике
Соседи громко ржали
Ели семки
А потом было и вовсе просто
В обоссанном сельском клубе
Его на пол до утра положили
А два таджика за оградой сельского кладбища рыли могилу
Утром приехал следак из Подольска
А толстые бабы стояли поодаль.
Собутыльники попрятались
И весть о царствии Отца, пришедшем в силе
Затерялась, не успев возникнуть.
Только один из них сидел в трусах на заборе
Потому что не мог убежать по причине
Запоя, сексуальных излишеств и травы дешевой
И говорил: горе, горе,
Горе миру и еще что то о любви к шалашовкам
Или другие черные слова
Не разобрать точно.
Следак сказал: самоубийство
И все закивали согласно
Глядя на синяк и глаз подбитый у трупа.
И принялись расходиться.
Мужики завернули его в старое одеяло
И спихнули в свежевырытую могилу
А минуту спустя закусывали самогон
Чесноком и вчерашним супом из алюминиевой кастрюли.
Следак уехал,
А ночью посреди россыпи звездной
Заорал петух
И друг убитого, что прятался от ментов на сеновале
Обосрался от страха
А в погребах полопались банки с компотом огурцами и прокисшим вареньем
И вся природа замерла в страхе наступающего Воскресенья.
Из цикла «Двадцать взглядов на Иисуса»
Взгляд Отца
Шажок. Шажок.
Еще один,
— Только ты возвращайся,
Не уходи навсегда.
В ответ ни слова,
Только удивленные глазенки.
Мать смотрит на Иисуса
Боюсь, боюсь,
На Него ведь все смотрят!
— Солнышко мое,
Иди к маме на ручки.
А ты — хочешь подержать моего Сына?
Бери, бери, не бойся!
Симеон, бывший протоиерей, ныне отошел к отцам
Давай, дитя,
Дерзни,
Давно мы ждали
Битвы.
Когда же Отец нам даст
Настоящую победу?
Никодим, прежде член синедриона, ныне безработный
Куда я забрел?
Но это не ересь
Любимый ученик
Детки храните себя
Любите любовью
Стремитесь, горите, стучите…
Только кажется,
Что слово никому не нужно, —
Нужно!
Как дела, говоришь?
Один-одинешенек остался на белом свете;
Со мной только Прохор, бывший разбойник,
Да недотепа Марк… Что говоришь?
Да, да, он самый, тот чудак, что
Изложил Евангелие стихами.
***
А Ты, пожалуй, и прав,
Подранок, ушедший от стрел,
Вновь вернулся к Тебе.
Горло подставлю под нож:
— На мое тело, ешь,
Пей горячую кровь.
Охота завершена,
Кровью залиты кусты,
След оборвался «я»,
Только она и Ты.
Есть средь удолий лог,
Лег там глубокий снег,
Здесь навсегда навсегда
Мой исчезает след.
Ахилл и Приам
Стоял и смотрел:
Так против заката восходит облако света,
И смерть страшит,
И жизнь такая ненавистна,
Битва — как свадьба со смертью,
Но и смерть стоит того,
Чтобы умереть.
*
А он стоял и смотрел,
Пока старик говорил
Про отца Пелея,
Про милую сердцу Элладу…
И думал про свой холм
Возле холма Патрокла,
Как о второй черной груди земли,
Что вскормила таких подонков.
*
Смотрел на царя,
Пока тот говорил
о деньгах, о Пелее, о женитьбе…
И прочей дряни.
Гнев светился,
Кипел и бурлил
В его сердце.
Эгид Паллады
Сиял над ним.
Но и смерть стояла в зените.
Всё открыли ему боги,
И приготовили закуску
На скорую руку.
Но жалко, жалко, жалко
Ему было уходить,
И поэтому смотрел и смотрел
На стариковы слезы
Молча.
***
Время зовет меня
От шатра дикой сливы
К шатрам невидимых деревьев
Так, будто
Плод одного дерева кричит плоду другого,
И я слышу их голос.
***
Одного желания
Быть подобным богам
Недостанет,
Надо еще уметь танцевать.
Болтовня с Гёльдерлином
Послание к…
Подумав, решили расстаться.
Что ж, мы убийцы теперь?
Ах, нет! Скорее родители оба;
В каждом из нас
В разлуке рождается Бог.
***
Удивительны, жизнь, твои рельефы,
То вьешься, как дорога,
То кажешь профили гор на закате.
Ничего, ничего,
Там Отец восполнит тебя,
Дорисует до радости полной.
***
Стремилась вверх
Всё выше и выше
Вплоть до самых вершин,
Где не растет трава.
Но сгибала тебя любовь
Иногда грубо, иногда нежно
Вниз,
Возвращая в себя назад.
Да…
И вниз тоже и вниз
Звали тебя небеса,
Чтобы сладость свободы
Ты испытать могла.
***
Но боги ревнивы
К настоящим чувствам,
И они повторяют эти слова
Нашими устами раз за разом,
Как заученные уроки.
Любовь — для богов.
Для нас — только быть скворцами,
Совершенствуя искусство подражанья.
Не оттого ли идущий любви дорогой
Раз за разом
Вступает в чужие следы.
***
Все, что было меж нами,
Время сложило
В одно быстролетное слово:
Люблю.
Только скажу я его,
Перед моими глазами
Вновь череда развернется событий
Сердцещемящих…
Жизнь, что свадьба, мимо пролетала
В лес холодный стылый и усталый
Я войду и растворюсь в нем без остатка
В запахе грибов в сосновых иглах, краснотале.
Не ищи меня и не крадись украдкой.
Там где прежде был я желтый лист да красный
Свет лица исчез и разговор погас
Только земляника да вороний глаз.
***
Пока бабы с плюшевыми лицами
Насмерть битого поднимали
Приехали менты на уазике
Соседи громко ржали
Ели семки
А потом было и вовсе просто
В обоссанном сельском клубе
Его на пол до утра положили
А два таджика за оградой сельского кладбища рыли могилу
Утром приехал следак из Подольска
А толстые бабы стояли поодаль.
Собутыльники попрятались
И весть о царствии Отца, пришедшем в силе
Затерялась, не успев возникнуть.
Только один из них сидел в трусах на заборе
Потому что не мог убежать по причине
Запоя, сексуальных излишеств и травы дешевой
И говорил: горе, горе,
Горе миру и еще что то о любви к шалашовкам
Или другие черные слова
Не разобрать точно.
Следак сказал: самоубийство
И все закивали согласно
Глядя на синяк и глаз подбитый у трупа.
И принялись расходиться.
Мужики завернули его в старое одеяло
И спихнули в свежевырытую могилу
А минуту спустя закусывали самогон
Чесноком и вчерашним супом из алюминиевой кастрюли.
Следак уехал,
А ночью посреди россыпи звездной
Заорал петух
И друг убитого, что прятался от ментов на сеновале
Обосрался от страха
А в погребах полопались банки с компотом огурцами и прокисшим вареньем
И вся природа замерла в страхе наступающего Воскресенья.
Из цикла «Двадцать взглядов на Иисуса»
Взгляд Отца
Шажок. Шажок.
Еще один,
— Только ты возвращайся,
Не уходи навсегда.
В ответ ни слова,
Только удивленные глазенки.
Мать смотрит на Иисуса
Боюсь, боюсь,
На Него ведь все смотрят!
— Солнышко мое,
Иди к маме на ручки.
А ты — хочешь подержать моего Сына?
Бери, бери, не бойся!
Симеон, бывший протоиерей, ныне отошел к отцам
Давай, дитя,
Дерзни,
Давно мы ждали
Битвы.
Когда же Отец нам даст
Настоящую победу?
Никодим, прежде член синедриона, ныне безработный
Куда я забрел?
Но это не ересь
Любимый ученик
Детки храните себя
Любите любовью
Стремитесь, горите, стучите…
Только кажется,
Что слово никому не нужно, —
Нужно!
Как дела, говоришь?
Один-одинешенек остался на белом свете;
Со мной только Прохор, бывший разбойник,
Да недотепа Марк… Что говоришь?
Да, да, он самый, тот чудак, что
Изложил Евангелие стихами.
***
А Ты, пожалуй, и прав,
Подранок, ушедший от стрел,
Вновь вернулся к Тебе.
Горло подставлю под нож:
— На мое тело, ешь,
Пей горячую кровь.
Охота завершена,
Кровью залиты кусты,
След оборвался «я»,
Только она и Ты.
Есть средь удолий лог,
Лег там глубокий снег,
Здесь навсегда навсегда
Мой исчезает след.
Ахилл и Приам
Стоял и смотрел:
Так против заката восходит облако света,
И смерть страшит,
И жизнь такая ненавистна,
Битва — как свадьба со смертью,
Но и смерть стоит того,
Чтобы умереть.
*
А он стоял и смотрел,
Пока старик говорил
Про отца Пелея,
Про милую сердцу Элладу…
И думал про свой холм
Возле холма Патрокла,
Как о второй черной груди земли,
Что вскормила таких подонков.
*
Смотрел на царя,
Пока тот говорил
о деньгах, о Пелее, о женитьбе…
И прочей дряни.
Гнев светился,
Кипел и бурлил
В его сердце.
Эгид Паллады
Сиял над ним.
Но и смерть стояла в зените.
Всё открыли ему боги,
И приготовили закуску
На скорую руку.
Но жалко, жалко, жалко
Ему было уходить,
И поэтому смотрел и смотрел
На стариковы слезы
Молча.
***
Время зовет меня
От шатра дикой сливы
К шатрам невидимых деревьев
Так, будто
Плод одного дерева кричит плоду другого,
И я слышу их голос.
***
Одного желания
Быть подобным богам
Недостанет,
Надо еще уметь танцевать.
Болтовня с Гёльдерлином
Послание к…
Подумав, решили расстаться.
Что ж, мы убийцы теперь?
Ах, нет! Скорее родители оба;
В каждом из нас
В разлуке рождается Бог.
***
Удивительны, жизнь, твои рельефы,
То вьешься, как дорога,
То кажешь профили гор на закате.
Ничего, ничего,
Там Отец восполнит тебя,
Дорисует до радости полной.
***
Стремилась вверх
Всё выше и выше
Вплоть до самых вершин,
Где не растет трава.
Но сгибала тебя любовь
Иногда грубо, иногда нежно
Вниз,
Возвращая в себя назад.
Да…
И вниз тоже и вниз
Звали тебя небеса,
Чтобы сладость свободы
Ты испытать могла.
***
Но боги ревнивы
К настоящим чувствам,
И они повторяют эти слова
Нашими устами раз за разом,
Как заученные уроки.
Любовь — для богов.
Для нас — только быть скворцами,
Совершенствуя искусство подражанья.
Не оттого ли идущий любви дорогой
Раз за разом
Вступает в чужие следы.
***
Все, что было меж нами,
Время сложило
В одно быстролетное слово:
Люблю.
Только скажу я его,
Перед моими глазами
Вновь череда развернется событий
Сердцещемящих…