Александр Демченко / КАТАФАЛК
Об авторе: АЛЕКСАНДР ДЕМЧЕНКО
Родился в Железногорске Курской области. Выпускник отделения журналистики Курского государственного университета. Основная профессия – журналист, сейчас работает в курском еженедельнике «Друг для друга». Пишет короткие рассказы и пьесы. Привлекает мир низов с его маргиналами, которые не так плохи, как кажутся. Интересует тема гражданских свобод, тема «лишних людей». В основном, успехов добился на драматургическом поприще, начиная с 2013 года был неоднократным участником фестиваля молодой драматургии «Любимовка», Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. В 2015 году стал финалистом Международного Волошинского конкурса (драматургия), победителем Международного конкурса драматургов «Евразия-2015». Пьеса «Поехавшие» опубликована в журнале «Современная драматургия» (№1 2015). Также готовится к публикации сборник пьес по итогам очередного Форума молодых писателей, в сборнике будет опубликована пьеса «Утомленные спайсом».
Андрей пропал без вести: под вечер вышел из дома и не вернулся. Кто-то брякнул, что видели со знакомыми, те предложили ехать на отдых к Черному морю. Стояло лето, горел асфальт, были деньги, и Андрей, видимо, согласился: две недели спустя к берегу одного из черноморских курортов вынесло труп. На теле шестнадцать ножевых. Экспертиза показала, что их нанесли после того, как Андрей утонул. А резиновые шлепанцы так и не всплыли...
Обследованный, брошенный в ящик из наскоро сбитых гнилых досок, Андрей вернулся домой. Родной двор, гроб на двух табуретах, молчаливые родственники, зеваки и батюшка. Какая-то старушка с розовым бантом плачет, тонко и одиноко. Некоторые из толпы недовольно косятся, а участковый грозит пальчиком.
- Батюшка, Вы уже двадцать минут проповедуете, может, харэ? – выкрикнул кто-то из толпы.
Отец Сергий вздрогнул, уставился на секунду-другую в людей, затем продолжил свою работу.
- Да он не понимает русского языка! – сказал Васька Шурин, местный пропойца. — А ну, мужики, ближе к телу!
Васька и еще трое оборванцев вышли из народа, оттолкнули священника, бойко подхватили гроб и понесли к ЗИЛу-катафалку. На полпути «носильщики» остановились, Васька крикнул:
- Слова поддержки не сказали!
Гроб отнесли обратно.
- Андрея я знал с тринадцати лет, — начал участковый, теребя в руках сорванную по пьяни кокарду фуражки, — стоял он у нас на учете. О нем, как о человеке, ничего хорошего сказать не могу, но коль на похоронах не принято говорить плохо, скажу, что он был отличным парнем.
В толпе зевак кто-то скромно похлопал.
- Я, как соседка Андрея, — говорила самогонщица Валентина Васильевна, — была недовольна его поведением – не работал, пил, иногда дебоширил. И у меня самогон подворовывал....
Зеваки покосились на участкового, тот по-доброму улыбнулся и развел руками.
- Но, — продолжала Валентина Васильевна, — он умер, и грех не сказать, что ему сейчас хорошо.
Зеваки посмотрели в небо, каждый второй перекрестился левой рукой, кто-то спросил, какая лапша будет на поминах.
- Я Андрея вообще не знал! – выпалил из толпы никому неизвестный мужчина с опухшей мордасой, — и не могу сказать ничего! Но, наверно, хороший был мужик, вон сколько зевак собралось.
Не сдержала слез семнадцатилетняя Таня, девушка Андрея. Скорбь ударила, школьница фыркнула из толпы:
- Он мне кольцо обещал!
Обмотанная изолентой ножка табурета пошла вбок и гроб упал. Глухо ударилась голова об асфальт, зеваки ахнули и закрыли лица руками. Андрей лежал на боку с открытыми глазами и улыбался.
Толпе стало дурно, но ненадолго. Самые впечатлительные (таких нашлось двое) упали в обморок, другие зашептали, что погибшего и смерть не исправила: умер, но остался подонком, продолжает пакостить и насмехается над обычным людом.
- Ну зачем вы так? – обиженно спросил у собравшихся отец Андрея.
- Ты это, дядя, помолчи, мы правду говорим, — был ответ.
Посудачили люди с минут пять, успокоились, потом уложили покойника обратно в гроб.
В планах — быстренько схоронить тело, ибо в школьной столовой прохлаждался поминальный ужин. Так что спокойствие толпе было в пору.
Так как родители Андрея решили немного сэкономить на похоронах (похороны — не свадьба), автобус для знакомых-друзей-родных они не заказали, и приглашенным на зрелище нахлебникам пришлось погрузиться в кузов ЗИЛа-катафалка.
Дорога до загородного кладбища выдалась стандартная. Младший брат Андрея, семиклассник Витя, слушал на телефоне шансон, тетка Маша красила губы и ехидничала, что «повариха-то наша – та еще курва и подаст на помины салаты со вчерашней свадьбы», участковый боялся потерять пистолет и каждые две минуты хватался за кобуру, чем сильно пугал пассажиров. Апогеем поездки стала шумная гармонь дяди Толи.
Без того нервный, шокированный необычными похоронами водитель катафалка, заслышав «Ехал на ярмарку ухарь купец», вздрогнул и перекрутил рулевое колесо, ЗИЛ вписался в дорожное ограждение. Кузов открылся, в тридцатиметровый обрыв хлынули самогонщица-пенсионерка и участковый.
Гости в истерике ломанулись к кабине. Машину заштормило, гроб пополз к открытому борту. Отец Андрея сделал робкое движение вдоль борта, чтобы ухватиться за сына. Тут же на помощь поспешила мать....
Ящик с покойником, как шарик-попрыгунчик, бился о косую линию обрыва. Следом, по чернозему, бочкой катился старенький ЗИЛ, воплями раздирались гости, которые к концу жизни стали живыми колесами. Крутились, вертелись тридцать метров вниз...
… Пять человек погибли. Дело для города редкое, потому в помощь на разбор полетов приехали следователи из соседнего района. Они долго расспрашивали выживших и местных, все интересовались, чем занимались погибшие, кто за что и кем кому приходится.
Васька Шурин как вылез из гипса, так сразу захромал во двор к бабкам. Говорил много и по делу, все злился на водителя ЗИЛа, ругал ментов.
- Во, еще, расскажи им, кто и что, — злился Васька. - У меня там тетка погибла и что ж мне? Признать родство ? Затаскают собаки! Да еще и заставят схоронить! И вам, нахлебникам, помины дай! Одни вон дали! Знаем!
- Это ты дело говоришь, Вась, — отозвались бабки.
Родился в Железногорске Курской области. Выпускник отделения журналистики Курского государственного университета. Основная профессия – журналист, сейчас работает в курском еженедельнике «Друг для друга». Пишет короткие рассказы и пьесы. Привлекает мир низов с его маргиналами, которые не так плохи, как кажутся. Интересует тема гражданских свобод, тема «лишних людей». В основном, успехов добился на драматургическом поприще, начиная с 2013 года был неоднократным участником фестиваля молодой драматургии «Любимовка», Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. В 2015 году стал финалистом Международного Волошинского конкурса (драматургия), победителем Международного конкурса драматургов «Евразия-2015». Пьеса «Поехавшие» опубликована в журнале «Современная драматургия» (№1 2015). Также готовится к публикации сборник пьес по итогам очередного Форума молодых писателей, в сборнике будет опубликована пьеса «Утомленные спайсом».
Андрей пропал без вести: под вечер вышел из дома и не вернулся. Кто-то брякнул, что видели со знакомыми, те предложили ехать на отдых к Черному морю. Стояло лето, горел асфальт, были деньги, и Андрей, видимо, согласился: две недели спустя к берегу одного из черноморских курортов вынесло труп. На теле шестнадцать ножевых. Экспертиза показала, что их нанесли после того, как Андрей утонул. А резиновые шлепанцы так и не всплыли...
Обследованный, брошенный в ящик из наскоро сбитых гнилых досок, Андрей вернулся домой. Родной двор, гроб на двух табуретах, молчаливые родственники, зеваки и батюшка. Какая-то старушка с розовым бантом плачет, тонко и одиноко. Некоторые из толпы недовольно косятся, а участковый грозит пальчиком.
- Батюшка, Вы уже двадцать минут проповедуете, может, харэ? – выкрикнул кто-то из толпы.
Отец Сергий вздрогнул, уставился на секунду-другую в людей, затем продолжил свою работу.
- Да он не понимает русского языка! – сказал Васька Шурин, местный пропойца. — А ну, мужики, ближе к телу!
Васька и еще трое оборванцев вышли из народа, оттолкнули священника, бойко подхватили гроб и понесли к ЗИЛу-катафалку. На полпути «носильщики» остановились, Васька крикнул:
- Слова поддержки не сказали!
Гроб отнесли обратно.
- Андрея я знал с тринадцати лет, — начал участковый, теребя в руках сорванную по пьяни кокарду фуражки, — стоял он у нас на учете. О нем, как о человеке, ничего хорошего сказать не могу, но коль на похоронах не принято говорить плохо, скажу, что он был отличным парнем.
В толпе зевак кто-то скромно похлопал.
- Я, как соседка Андрея, — говорила самогонщица Валентина Васильевна, — была недовольна его поведением – не работал, пил, иногда дебоширил. И у меня самогон подворовывал....
Зеваки покосились на участкового, тот по-доброму улыбнулся и развел руками.
- Но, — продолжала Валентина Васильевна, — он умер, и грех не сказать, что ему сейчас хорошо.
Зеваки посмотрели в небо, каждый второй перекрестился левой рукой, кто-то спросил, какая лапша будет на поминах.
- Я Андрея вообще не знал! – выпалил из толпы никому неизвестный мужчина с опухшей мордасой, — и не могу сказать ничего! Но, наверно, хороший был мужик, вон сколько зевак собралось.
Не сдержала слез семнадцатилетняя Таня, девушка Андрея. Скорбь ударила, школьница фыркнула из толпы:
- Он мне кольцо обещал!
Обмотанная изолентой ножка табурета пошла вбок и гроб упал. Глухо ударилась голова об асфальт, зеваки ахнули и закрыли лица руками. Андрей лежал на боку с открытыми глазами и улыбался.
Толпе стало дурно, но ненадолго. Самые впечатлительные (таких нашлось двое) упали в обморок, другие зашептали, что погибшего и смерть не исправила: умер, но остался подонком, продолжает пакостить и насмехается над обычным людом.
- Ну зачем вы так? – обиженно спросил у собравшихся отец Андрея.
- Ты это, дядя, помолчи, мы правду говорим, — был ответ.
Посудачили люди с минут пять, успокоились, потом уложили покойника обратно в гроб.
В планах — быстренько схоронить тело, ибо в школьной столовой прохлаждался поминальный ужин. Так что спокойствие толпе было в пору.
Так как родители Андрея решили немного сэкономить на похоронах (похороны — не свадьба), автобус для знакомых-друзей-родных они не заказали, и приглашенным на зрелище нахлебникам пришлось погрузиться в кузов ЗИЛа-катафалка.
Дорога до загородного кладбища выдалась стандартная. Младший брат Андрея, семиклассник Витя, слушал на телефоне шансон, тетка Маша красила губы и ехидничала, что «повариха-то наша – та еще курва и подаст на помины салаты со вчерашней свадьбы», участковый боялся потерять пистолет и каждые две минуты хватался за кобуру, чем сильно пугал пассажиров. Апогеем поездки стала шумная гармонь дяди Толи.
Без того нервный, шокированный необычными похоронами водитель катафалка, заслышав «Ехал на ярмарку ухарь купец», вздрогнул и перекрутил рулевое колесо, ЗИЛ вписался в дорожное ограждение. Кузов открылся, в тридцатиметровый обрыв хлынули самогонщица-пенсионерка и участковый.
Гости в истерике ломанулись к кабине. Машину заштормило, гроб пополз к открытому борту. Отец Андрея сделал робкое движение вдоль борта, чтобы ухватиться за сына. Тут же на помощь поспешила мать....
Ящик с покойником, как шарик-попрыгунчик, бился о косую линию обрыва. Следом, по чернозему, бочкой катился старенький ЗИЛ, воплями раздирались гости, которые к концу жизни стали живыми колесами. Крутились, вертелись тридцать метров вниз...
… Пять человек погибли. Дело для города редкое, потому в помощь на разбор полетов приехали следователи из соседнего района. Они долго расспрашивали выживших и местных, все интересовались, чем занимались погибшие, кто за что и кем кому приходится.
Васька Шурин как вылез из гипса, так сразу захромал во двор к бабкам. Говорил много и по делу, все злился на водителя ЗИЛа, ругал ментов.
- Во, еще, расскажи им, кто и что, — злился Васька. - У меня там тетка погибла и что ж мне? Признать родство ? Затаскают собаки! Да еще и заставят схоронить! И вам, нахлебникам, помины дай! Одни вон дали! Знаем!
- Это ты дело говоришь, Вась, — отозвались бабки.