АЛЕКСАНДРА ЦИБУЛЯ / ИЗ КНИГИ "ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ КРОВИ"
Александра ЦИБУЛЯ родилась в 1990 году в Ленинграде. Историк искусства, магистр филологии. Лонг-листер премий «П» (2010) «Белла» (2012), «Дебют» (2013). Публиковалась в журналах «Воздух», «НЛО», «Гвидеон», «Урал», «Волга» и др.
Лауреат премии «Русского Гулливера» в номинации «Поэтическая рукопись».
Книга стихотворений Александры Цибуля «Путешествие на край крови» вышла в издательстве «Русский Гулливер» в ноябре 2014 года.
ИЗ КНИГИ «ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ КРОВИ»
*
Был пожар, и все звери в лесу сгорели.
Был дождь и сбивал лепестки шиповника.
Человек шагнул под поезд, но поезд поехал в другую сторону,
и человек остался растерянно недоумевать.
Пытался выбраться, било током,
руки никто не подал. Медленно приближался
следующий поезд, не подавая сигналов бедствия.
Так, в детском сне прыгнуть с моста
и попасть в подводное царство,
где тебя пожурят-пожурят и отпустят.
Никто не умрет.
Все пойдут купаться на речку.
Все пойдут искать раковину «морское ушко».
*
Ясно, что все имена вошли сейчас в это тело как духи,
и поэтому оно облюбовано как укрытие.
Но появляется образ тревожной буфетчицы в фартуке, и она говорит:
«Нет, ты не мой возлюбленный, ты самозванец!
У тебя ни одной веснушки, но родинки у нас одинаковые».
И тогда это главное имя накатывает с грохотом морской гальки,
и не вмещается уже ни в одно тело,
и поселяется, наконец, в шелесте вышестоящего петровского дуба.
***
Невлюбленный несет повинность, претерпевает.
Радуется и веселится в любви влюбленный:
ходит по берегу с порванным ртом.
Сейчас погаснет последняя небесная полоска:
осталась самая грустная часть вечера.
Все белки ушли в дупла и спят.
Мы отошли от всех дел и съели собаку невиноватую.
Мне не сойти с места действия, я вовлечен в эту работу:
выполняю функцию вроде колышка, ограждаю растение.
*
Оно освещает насквозь эти вещи (болящие) рентгеновским излучением,
оставляя подарочный снимок, чтобы им закрывать место среза: изображая
целого человека. На остановке сидит одноглазая бабка —
и все ходят проклятые, подавленные (пока порча не будет снята).
Серебристая ива бьется бескровной тенью среди подруг,
так и я прихожу к тебе в разговор из какого-то круга:
а потом меня снова будто бы утягивают
вымышленные персонажи стигийских вод.
***
нет, — говорит гортензия
и головой качает
что это, гортензия, означает
что голова хочет не расплескаться
что голова отцветает
на зубах лес
на груди море
головы не поднять
т.к. в воздухе ножницы злые
голова-гортензия
голова головой качает
нет, — говорит гортензия
нет, — отвечает
*
выпадают ангелы из гнезд как зубы
весь день выкорчевываю их сердца
главное залечить лицо ангелу
ему еще являться, быть вестником
«три ангела слетели ко мне
смотреть как я выворачиваю красные клубни»
ходят ангелы пешеходные
прозаические
* * *
зарделось сердце и осело
мы лунных уток подождем
тех коих именуем словом жизнь
с кем в темнотах сходиться
чья нехватка
то текст утраченный полуболит
и убыванья бег обратный
***
вот же они, милые, дорогие
обнаруженные, безнадзорные
уважаемые пассажиры
с признаками парения
следами
вытекания воды
белые, голубые
да вот же, вот же они
***
и тихий вечер — как тихий берег
и как нежны склоны холмов, и покровы, и долгие тени из шерсти
и что там, и что там — на вершине холма —
но не бывает угла: только арена души
и иду я внутри тишины —
как внутри страны
Лауреат премии «Русского Гулливера» в номинации «Поэтическая рукопись».
Книга стихотворений Александры Цибуля «Путешествие на край крови» вышла в издательстве «Русский Гулливер» в ноябре 2014 года.
ИЗ КНИГИ «ПУТЕШЕСТВИЕ НА КРАЙ КРОВИ»
*
Был пожар, и все звери в лесу сгорели.
Был дождь и сбивал лепестки шиповника.
Человек шагнул под поезд, но поезд поехал в другую сторону,
и человек остался растерянно недоумевать.
Пытался выбраться, било током,
руки никто не подал. Медленно приближался
следующий поезд, не подавая сигналов бедствия.
Так, в детском сне прыгнуть с моста
и попасть в подводное царство,
где тебя пожурят-пожурят и отпустят.
Никто не умрет.
Все пойдут купаться на речку.
Все пойдут искать раковину «морское ушко».
*
Ясно, что все имена вошли сейчас в это тело как духи,
и поэтому оно облюбовано как укрытие.
Но появляется образ тревожной буфетчицы в фартуке, и она говорит:
«Нет, ты не мой возлюбленный, ты самозванец!
У тебя ни одной веснушки, но родинки у нас одинаковые».
И тогда это главное имя накатывает с грохотом морской гальки,
и не вмещается уже ни в одно тело,
и поселяется, наконец, в шелесте вышестоящего петровского дуба.
***
Невлюбленный несет повинность, претерпевает.
Радуется и веселится в любви влюбленный:
ходит по берегу с порванным ртом.
Сейчас погаснет последняя небесная полоска:
осталась самая грустная часть вечера.
Все белки ушли в дупла и спят.
Мы отошли от всех дел и съели собаку невиноватую.
Мне не сойти с места действия, я вовлечен в эту работу:
выполняю функцию вроде колышка, ограждаю растение.
*
Оно освещает насквозь эти вещи (болящие) рентгеновским излучением,
оставляя подарочный снимок, чтобы им закрывать место среза: изображая
целого человека. На остановке сидит одноглазая бабка —
и все ходят проклятые, подавленные (пока порча не будет снята).
Серебристая ива бьется бескровной тенью среди подруг,
так и я прихожу к тебе в разговор из какого-то круга:
а потом меня снова будто бы утягивают
вымышленные персонажи стигийских вод.
***
нет, — говорит гортензия
и головой качает
что это, гортензия, означает
что голова хочет не расплескаться
что голова отцветает
на зубах лес
на груди море
головы не поднять
т.к. в воздухе ножницы злые
голова-гортензия
голова головой качает
нет, — говорит гортензия
нет, — отвечает
*
выпадают ангелы из гнезд как зубы
весь день выкорчевываю их сердца
главное залечить лицо ангелу
ему еще являться, быть вестником
«три ангела слетели ко мне
смотреть как я выворачиваю красные клубни»
ходят ангелы пешеходные
прозаические
* * *
зарделось сердце и осело
мы лунных уток подождем
тех коих именуем словом жизнь
с кем в темнотах сходиться
чья нехватка
то текст утраченный полуболит
и убыванья бег обратный
***
вот же они, милые, дорогие
обнаруженные, безнадзорные
уважаемые пассажиры
с признаками парения
следами
вытекания воды
белые, голубые
да вот же, вот же они
***
и тихий вечер — как тихий берег
и как нежны склоны холмов, и покровы, и долгие тени из шерсти
и что там, и что там — на вершине холма —
но не бывает угла: только арена души
и иду я внутри тишины —
как внутри страны