СЛАВИК ЧИЛОЯН / НАЙДЕННОЕ ЗОЛОТО (ПЕР. ДАНИИЛА ЧКОНИИ И ВИКИ ЧЕМБАРЦЕВОЙ)
Славик ЧИЛОЯН (Чило) (1940—1975) — поэт и переводчик, представитель поэтического поколения 1960-х годов. Переводил на армянский язык поэзию Бориса Виана и Жака Бреля.
АРМЕНИЯ
Куда б ни шел, кричи: Армения
Уильям Сароян
Знаешь что, Армения,
с тобой мы прожили
так долго,
что наши плач и смех
слиты,
как плач и смех
дитя и матери,
и превратились
в человеческую повесть,
сказать вернее —
в доверительную речь.
Знаешь, Армения,
не станем тратиться
на охи-ахи,
ты в нас,
а мы в тебе
так долго копошились,
что мы — твое,
ты — наше,
все потаенное
выносим в свет,
что знаем цену
нам с тобой,
и рассыпаться в славословиях
не стоит.
Знаешь что, Армения,
ты во имя нас,
мы во имя тебя
так настрадались,
что взаимною
больны любовью,
и с детских лет
известны этим
всему свету.
В конце концов, знаешь что, Армения,
твоим округлым и огромным солнцем,
твоей библейскою горою
и глубинами твоими
ты в наших взорах
так запечатлелась,
что в самом дальнем
света уголке,
кто мы такие, утаить не сможем.
ТОЛЬКО БЕНЗИНОМ
Читаю:
«Осторожно, окрашено».
По пути встречаю знакомца,
здороваемся,
о чем-то болтает,
а прочитываю:
осторожно, окрашено. Прихожу,
а она уже ждет,
идем бок о бок,
убивая время,
а я прочитываю:
осторожно, окрашено.
Возвращаюсь домой,
разворачиваю газету,
и снова некто
изнутри моего мозга
ползет к уху,
нашептывая:
ОСТОРОЖНО, ОКРАШЕНО.
***
Я ничего
не растерял:
ни чувства,
ни даже ощущения:
выгнанную из дряни водку
я заливаю
в свой ясный ум,
и эта дрянь
превращается в ничто,
или в такое вот
стихотворение
***
…унитазы будут из золота.
Томас Мор
В N-ской воинской части
когда построили новый сортир
не было Томаса Мора
но была его «Утопия»
страницы которой
солдаты по листочку
разделили между собой
по случаю открытия новой уборной
и особенно по причине
естественной нужды
КОМИТАСУ
Не знаем мы,
о чём тогда ты спел
в лечебнице Парижа нам чужого.
Но всхлипы обратил ты в плач,
в насущный хлеб,
в «Ой, Оровел…» —
стенания больного.
Теперь же приходи хоть Тамерлан,
о счастье краденом
рыдать уже не сможем,
мы на плечо ему лопату переложим
чтобы запел он тоже:
«Ой, Оровел…»
***
Жизнь — сигарета,
человек — заядлый курильщик:
только после того, как завяжешь,
видишь
её избыточность,
но даже распятый на кресте
единственный прекрасный врачеватель,
боровшийся против табака,
не спас нас,
потому что
жизнь — сигарета,
человек – заядлый курильщик,
а в этом мире
слаще всего
яд, достающийся
малыми дозами.
***
За слёзы мои
ты в ответе
ибо сотни раз повторила
что обязательно
увезёшь
и где-то закопаешь их
но ведь
я тебе
сотни раз повторял
что слёзы мои
нигде
не могут быть погребены
НА ЭТОМ СВЕТЕ ТЯЖЕЛО ТОЛЬКО ДО СМЕРТИ
Как было б хорошо, чтоб вырыл яму —
И кучу золота большую раскопал,
И даже выкопав потом другую яму,
Обратно эту кучу закопал…
Из оперетты
Изначально родился таким
(наверное, все такие),
с первого дня умеющим думать,
но не способным говорить —
мне это было не нужно,
но люди так пытались
меня разговорить,
что я передумал и заговорил,
а потом говорил, говорил,
говорил, и конца этому не было.
Но был один выход:
так — в разговорах — перейти в мир иной,
откуда изначально родился таким,
с первого дня умеющим думать.
И после этого
вы ещё вопрошаете,
кто возвратился с того света?..
ЭКСПРОМТ
Твои следы
меня, беднягу,
довели
до грусти в опьянении,
что, как ты видишь,
привело
впоследствии к стихотворению…
(Напрасно многоточья ставил я,
чтоб отдышаться
ты на них могла).
***
Поэты
мышки
золото утерянное людьми
прячущие
в своей норке
а потом
поштучно вытаскивающие
и складывающие его
рядком перед норкой
с бойким писком
безобидно любуясь
но люди
утратившие разум
от радости
дарового золота
часто топчут невинных мышек
поэтому
мыши давно уже
больше
не любуются
и найденное золото
глубоко прячут
в темноте своих нор…
ДВОРНЯГИ ВСЕГДА УМИРАЮТ НЕ НА УЛИЦАХ
На улице покойно, холодина
такая,
что протяжно воет псина.
К ней подходя, я попросил ответа:
Скажи-ка, пёс,
что нового на свете?
Да, ничего, она мне отвечала,
местечко потеплее я искала.
АРМЕНИЯ
Куда б ни шел, кричи: Армения
Уильям Сароян
Знаешь что, Армения,
с тобой мы прожили
так долго,
что наши плач и смех
слиты,
как плач и смех
дитя и матери,
и превратились
в человеческую повесть,
сказать вернее —
в доверительную речь.
Знаешь, Армения,
не станем тратиться
на охи-ахи,
ты в нас,
а мы в тебе
так долго копошились,
что мы — твое,
ты — наше,
все потаенное
выносим в свет,
что знаем цену
нам с тобой,
и рассыпаться в славословиях
не стоит.
Знаешь что, Армения,
ты во имя нас,
мы во имя тебя
так настрадались,
что взаимною
больны любовью,
и с детских лет
известны этим
всему свету.
В конце концов, знаешь что, Армения,
твоим округлым и огромным солнцем,
твоей библейскою горою
и глубинами твоими
ты в наших взорах
так запечатлелась,
что в самом дальнем
света уголке,
кто мы такие, утаить не сможем.
ТОЛЬКО БЕНЗИНОМ
Читаю:
«Осторожно, окрашено».
По пути встречаю знакомца,
здороваемся,
о чем-то болтает,
а прочитываю:
осторожно, окрашено. Прихожу,
а она уже ждет,
идем бок о бок,
убивая время,
а я прочитываю:
осторожно, окрашено.
Возвращаюсь домой,
разворачиваю газету,
и снова некто
изнутри моего мозга
ползет к уху,
нашептывая:
ОСТОРОЖНО, ОКРАШЕНО.
***
Я ничего
не растерял:
ни чувства,
ни даже ощущения:
выгнанную из дряни водку
я заливаю
в свой ясный ум,
и эта дрянь
превращается в ничто,
или в такое вот
стихотворение
***
…унитазы будут из золота.
Томас Мор
В N-ской воинской части
когда построили новый сортир
не было Томаса Мора
но была его «Утопия»
страницы которой
солдаты по листочку
разделили между собой
по случаю открытия новой уборной
и особенно по причине
естественной нужды
КОМИТАСУ
Не знаем мы,
о чём тогда ты спел
в лечебнице Парижа нам чужого.
Но всхлипы обратил ты в плач,
в насущный хлеб,
в «Ой, Оровел…» —
стенания больного.
Теперь же приходи хоть Тамерлан,
о счастье краденом
рыдать уже не сможем,
мы на плечо ему лопату переложим
чтобы запел он тоже:
«Ой, Оровел…»
***
Жизнь — сигарета,
человек — заядлый курильщик:
только после того, как завяжешь,
видишь
её избыточность,
но даже распятый на кресте
единственный прекрасный врачеватель,
боровшийся против табака,
не спас нас,
потому что
жизнь — сигарета,
человек – заядлый курильщик,
а в этом мире
слаще всего
яд, достающийся
малыми дозами.
***
За слёзы мои
ты в ответе
ибо сотни раз повторила
что обязательно
увезёшь
и где-то закопаешь их
но ведь
я тебе
сотни раз повторял
что слёзы мои
нигде
не могут быть погребены
НА ЭТОМ СВЕТЕ ТЯЖЕЛО ТОЛЬКО ДО СМЕРТИ
Как было б хорошо, чтоб вырыл яму —
И кучу золота большую раскопал,
И даже выкопав потом другую яму,
Обратно эту кучу закопал…
Из оперетты
Изначально родился таким
(наверное, все такие),
с первого дня умеющим думать,
но не способным говорить —
мне это было не нужно,
но люди так пытались
меня разговорить,
что я передумал и заговорил,
а потом говорил, говорил,
говорил, и конца этому не было.
Но был один выход:
так — в разговорах — перейти в мир иной,
откуда изначально родился таким,
с первого дня умеющим думать.
И после этого
вы ещё вопрошаете,
кто возвратился с того света?..
ЭКСПРОМТ
Твои следы
меня, беднягу,
довели
до грусти в опьянении,
что, как ты видишь,
привело
впоследствии к стихотворению…
(Напрасно многоточья ставил я,
чтоб отдышаться
ты на них могла).
***
Поэты
мышки
золото утерянное людьми
прячущие
в своей норке
а потом
поштучно вытаскивающие
и складывающие его
рядком перед норкой
с бойким писком
безобидно любуясь
но люди
утратившие разум
от радости
дарового золота
часто топчут невинных мышек
поэтому
мыши давно уже
больше
не любуются
и найденное золото
глубоко прячут
в темноте своих нор…
ДВОРНЯГИ ВСЕГДА УМИРАЮТ НЕ НА УЛИЦАХ
На улице покойно, холодина
такая,
что протяжно воет псина.
К ней подходя, я попросил ответа:
Скажи-ка, пёс,
что нового на свете?
Да, ничего, она мне отвечала,
местечко потеплее я искала.