СЕРГЕЙ БИРЮКОВ / ГЛАГОЛ УПРЯМЫЙ (ФРАГМЕНТ МОНООПЕРЫ "2013"). ТЕХНЭМАНИЯ
Сергей БИРЮКОВ — филолог, культуролог, саунд-поэт, перформер, переводчик, исследователь авангарда, лауреат Международного литературного конкурса в Берлине, Второй берлинской лирикспартакиады, Международной литературной премии им. А.Крученых, Всероссийской премии им. Ф.Тютчева. Основатель и президент Международной Академии Зауми. Автор пятнадцати поэтических книг, семи теоретических и многих публикаций. Стихи переведены более чем на 20 языков. В настоящее время преподает в университете имени Мартина Лютера (Галле, Германия), читает лекции и проводит мастер-классы в университетах разных стран.
ГЛАГОЛ УПРЯМЫЙ
фрагменты монооперы «2013»
***
сквозь пустоту пространства
пробивался луч
мерцала гладь воды
слюда стрекоз дрожала
перемещалась вдоль по горизонту
тень легких птиц
и голос отдаленно
напоминал
о сдвиге времени
казалось
немыслимо
что все что все происходит
одномоментно разом в этот час
пунктир луча
мерцание воды
дрожание слюды
и тени птичьих крыл
и влага голоса
и времени песок
***
он забывал
но возвращался
и в зеркало смотрел
чтобы убедиться
что это он
и мучимый вопросом
зачем
кто это был
кто этот путь прорезал
кто начерно чертил
судьбу и рок
кто отмерял
кто сеял вызреванье
кто взлетал
и падал
дедал или икар
на грани бытия
***
тебе и не приснится нет
что было что происходило
с тобой во сне почти что наяву
и я не назову
и имени не дам
сбиваясь
путаясь в словах
как будто чуждых
не принадлежащих
мне
***
и если исключить
все исключенья
и звон ключей
и трепетность ключиц
и тени прошлого
и отверженья лиц
то что останется
в итоге
В ГОРОДЕ ЭН
встретиться в городе эн
на площади перед гостиницей
(говорят сохранилась стена
добычинского дома
здесь неподалеку
в стороне)
увидеть из окна
встретиться в городе эн
когда перехватит дыхание
от русского пения
встретиться в городе эн
пройти дорогой гения
под лепет лип
шептать забытые строки
встретиться в городе эн
***
и лето вызрело
и дождь взошел
глагол упрямый
в локоть мне вонзился
я понял вдруг
что это хорошо
и вышел в мир
и мир преобразился
я сочетал слова и дерева
и снова жизнь
побегами ветвилась
и лепетала трепетно листва
телесною изнанкою светилась
***
ночь переплескивает чрез
пряные запахи нежные ткани
тонкий рисунок вырез и врез
струйное пение перерастаний
рифму находишь будто бы небыль
линии лика
космос касаний нёба и неба
равновелико
капли дождя ударяют по крыше
сопровождая
с каждым мгновением выше и выше
освобождая
***
еще дождя еще
на летний брянск
на улочку колючую
еще дождя еще
поэзия
тобой себя я мучаю
но мука так сладка
еще дождя еще
нам переплыть еще
на ту другую сторону
где дождь идет стеной
где ты и я с тобой
поэзия
еще дожди еще
***
… тем временем
сгущался свет
мы шли в тумане
февраля
мы были ты и я
нас было двое
уточняю
ты была и я
местами скользко
за руки держась
мы проходили
там между домов
мы соединяли
миры
двумя-тремя словами
не нужно больше
если ты и я
о вот они идут!
***
сочиненье стихов
проще пареной репы
потому что не знает никто
что за этим стоит
потому что нелепы
дешифровки и домыслы
игры в лото
не прочтете
не то
не прочтете
не это
ТЕХНЭМАНИЯ
Если поэзия как термин в своем реальном значении есть объединительное синтезирующее деяние (делание, творение), то значит этим термином возможно объять и наши действия по воспроизведению текста, то есть наиболее полному выявлению текста. Ведь написанное и типографски оттиснутое на бумаге это: а) один из вариантов того, что могло быть, б) но и в этом варианте, якобы единственном из, таится еще несколько вариантов, возможных к озвучанию.
Итак, автор текста пытается извлечь из того варианта, который он однажды записал, некоторые другие варианты — по слуху, по телесному и духовному чувству. «Поэт зависит от своего голоса и горла», — как говорил Алексей Крученых.
Эта работа близка к музыкальному действу в самых радикальных его проявлениях. Но в то же время надо учитывать, что музыка так же питается поэзией, как и поэзия музыкой. Искусства взаимозависимы. И то, что музыка берет из поэзии, возвращается в поэзию в преображенном виде, равно — наоборот.
Если поэзия начиналась изустно, то следовательно исполнительская традиция старше письменной, которая якобы и является традиционной. Такое бывает и довольно часто: перепутки следствий и причин.
Таким образом — исполнение стиха, его голосовое воплощение — это просто осознание поэзией и поэтом своих родовых начал.
Поэзия — это собственно вибрация материи. А значит поэзия телесна и природна. Недаром Павел Флоренский сопоставлял речь с семенем, исходя при этом из наблюдений анатомов и медиков.
Новизна и свежесть звучащего стиха таится в интонационных и голосовых сдвигах, а следовательно сам стих предполагается сдвинутым с точки регулярности. На этой сдвинутости, собственно разрушении канона, выстраивается индивидуальное произведение. В идеале каждое новое произведение данного автора индивидуально, отлично от других его же вещей. Понятно, что это труднодостижимо. В еще большем идеале — каждое новое исполнение одного и того же произведения это создание именно нового текста (исполнение здесь полагает текстопорождение).
Таким образом, сознательная работа с голосом порождает и особый тип текста. Этот текст уже нельзя назвать стихами. Здесь нет ориентации ни на один из традиционных размеров силлабо-тонической системы, хотя эти размеры могут спорадически возникать. Ничто не отрицается, но нет и непременного следования любому канону. Автор создает собственный канон по внутреннему чувству соразмерности и гармонии или же деразмерности и дисгармонии.
При этом важно понимание голоса и тела вообще как инструмента, равно музыкального и поэтического. Причем не застывшего и раз и навсегда данного, а преодолевающего различные преобразования.
Чтением-прочтением поэтическое продлевается во времени, можно сказать, в обе стороны — в прошлое и будущее, меняет статику на динамику. Поэтический текст действительно становится процессом. На глазах/ушах публики. По сути дела слушатели участвуют в процессе создания произведения, уже они запечатлевают творимое, становятся живыми носителями мгновенного. И это лучшие «носители'»! Я употребляю здесь это слово отчасти и в техническом смысле. К сожалению, самая лучшая запись не в состоянии передать все многообразие духовных и телесных частот. Поскольку поэт это все-таки биологический аппарат.
Две, периодически сменяющие друг друга, системы поэтического: «технэ» и «мании» сложились в своеобразное единство: «технэманию». Да в общем в поэзии как высшей форме искусств их разделение и немыслимо.
Бивуак Академии Зауми,
Средняя Германия
ГЛАГОЛ УПРЯМЫЙ
фрагменты монооперы «2013»
***
сквозь пустоту пространства
пробивался луч
мерцала гладь воды
слюда стрекоз дрожала
перемещалась вдоль по горизонту
тень легких птиц
и голос отдаленно
напоминал
о сдвиге времени
казалось
немыслимо
что все что все происходит
одномоментно разом в этот час
пунктир луча
мерцание воды
дрожание слюды
и тени птичьих крыл
и влага голоса
и времени песок
***
он забывал
но возвращался
и в зеркало смотрел
чтобы убедиться
что это он
и мучимый вопросом
зачем
кто это был
кто этот путь прорезал
кто начерно чертил
судьбу и рок
кто отмерял
кто сеял вызреванье
кто взлетал
и падал
дедал или икар
на грани бытия
***
тебе и не приснится нет
что было что происходило
с тобой во сне почти что наяву
и я не назову
и имени не дам
сбиваясь
путаясь в словах
как будто чуждых
не принадлежащих
мне
***
и если исключить
все исключенья
и звон ключей
и трепетность ключиц
и тени прошлого
и отверженья лиц
то что останется
в итоге
В ГОРОДЕ ЭН
встретиться в городе эн
на площади перед гостиницей
(говорят сохранилась стена
добычинского дома
здесь неподалеку
в стороне)
увидеть из окна
встретиться в городе эн
когда перехватит дыхание
от русского пения
встретиться в городе эн
пройти дорогой гения
под лепет лип
шептать забытые строки
встретиться в городе эн
***
и лето вызрело
и дождь взошел
глагол упрямый
в локоть мне вонзился
я понял вдруг
что это хорошо
и вышел в мир
и мир преобразился
я сочетал слова и дерева
и снова жизнь
побегами ветвилась
и лепетала трепетно листва
телесною изнанкою светилась
***
ночь переплескивает чрез
пряные запахи нежные ткани
тонкий рисунок вырез и врез
струйное пение перерастаний
рифму находишь будто бы небыль
линии лика
космос касаний нёба и неба
равновелико
капли дождя ударяют по крыше
сопровождая
с каждым мгновением выше и выше
освобождая
***
еще дождя еще
на летний брянск
на улочку колючую
еще дождя еще
поэзия
тобой себя я мучаю
но мука так сладка
еще дождя еще
нам переплыть еще
на ту другую сторону
где дождь идет стеной
где ты и я с тобой
поэзия
еще дожди еще
***
… тем временем
сгущался свет
мы шли в тумане
февраля
мы были ты и я
нас было двое
уточняю
ты была и я
местами скользко
за руки держась
мы проходили
там между домов
мы соединяли
миры
двумя-тремя словами
не нужно больше
если ты и я
о вот они идут!
***
сочиненье стихов
проще пареной репы
потому что не знает никто
что за этим стоит
потому что нелепы
дешифровки и домыслы
игры в лото
не прочтете
не то
не прочтете
не это
ТЕХНЭМАНИЯ
Если поэзия как термин в своем реальном значении есть объединительное синтезирующее деяние (делание, творение), то значит этим термином возможно объять и наши действия по воспроизведению текста, то есть наиболее полному выявлению текста. Ведь написанное и типографски оттиснутое на бумаге это: а) один из вариантов того, что могло быть, б) но и в этом варианте, якобы единственном из, таится еще несколько вариантов, возможных к озвучанию.
Итак, автор текста пытается извлечь из того варианта, который он однажды записал, некоторые другие варианты — по слуху, по телесному и духовному чувству. «Поэт зависит от своего голоса и горла», — как говорил Алексей Крученых.
Эта работа близка к музыкальному действу в самых радикальных его проявлениях. Но в то же время надо учитывать, что музыка так же питается поэзией, как и поэзия музыкой. Искусства взаимозависимы. И то, что музыка берет из поэзии, возвращается в поэзию в преображенном виде, равно — наоборот.
Если поэзия начиналась изустно, то следовательно исполнительская традиция старше письменной, которая якобы и является традиционной. Такое бывает и довольно часто: перепутки следствий и причин.
Таким образом — исполнение стиха, его голосовое воплощение — это просто осознание поэзией и поэтом своих родовых начал.
Поэзия — это собственно вибрация материи. А значит поэзия телесна и природна. Недаром Павел Флоренский сопоставлял речь с семенем, исходя при этом из наблюдений анатомов и медиков.
Новизна и свежесть звучащего стиха таится в интонационных и голосовых сдвигах, а следовательно сам стих предполагается сдвинутым с точки регулярности. На этой сдвинутости, собственно разрушении канона, выстраивается индивидуальное произведение. В идеале каждое новое произведение данного автора индивидуально, отлично от других его же вещей. Понятно, что это труднодостижимо. В еще большем идеале — каждое новое исполнение одного и того же произведения это создание именно нового текста (исполнение здесь полагает текстопорождение).
Таким образом, сознательная работа с голосом порождает и особый тип текста. Этот текст уже нельзя назвать стихами. Здесь нет ориентации ни на один из традиционных размеров силлабо-тонической системы, хотя эти размеры могут спорадически возникать. Ничто не отрицается, но нет и непременного следования любому канону. Автор создает собственный канон по внутреннему чувству соразмерности и гармонии или же деразмерности и дисгармонии.
При этом важно понимание голоса и тела вообще как инструмента, равно музыкального и поэтического. Причем не застывшего и раз и навсегда данного, а преодолевающего различные преобразования.
Чтением-прочтением поэтическое продлевается во времени, можно сказать, в обе стороны — в прошлое и будущее, меняет статику на динамику. Поэтический текст действительно становится процессом. На глазах/ушах публики. По сути дела слушатели участвуют в процессе создания произведения, уже они запечатлевают творимое, становятся живыми носителями мгновенного. И это лучшие «носители'»! Я употребляю здесь это слово отчасти и в техническом смысле. К сожалению, самая лучшая запись не в состоянии передать все многообразие духовных и телесных частот. Поскольку поэт это все-таки биологический аппарат.
Две, периодически сменяющие друг друга, системы поэтического: «технэ» и «мании» сложились в своеобразное единство: «технэманию». Да в общем в поэзии как высшей форме искусств их разделение и немыслимо.
Бивуак Академии Зауми,
Средняя Германия